На рассвете следующего дня все восемь бойцов отряда, вооруженные винтовками ФР Ф-1 с оптическим прицелом, заняли позицию за грудой камней, примерно, в 180 метрах от автобуса. Каждому из стрелков Пруто определил его личный сектор наблюдения. Для удобства террористов пронумеровали. Снайперы ежеминутно докладывали по радио своему командиру, кто из бандитов в данный момент находится в его секторе. Надо было дождаться того момента, когда все террористы окажутся в окулярах прицелов.

Шел час за часом, но этот момент никак не наступал. Больше всего мешали дети, которые то и дело выглядывали в окна, закрывая собой своих похитителей. Бойцы истекали потом под палящим солнцем, напряжение все нарастало, а развязка не приближалась.

Реальный шанс изменить ситуацию появился только тогда, когда террористы согласились с предложением накормить детей. Обед, который им дали в 14.00, был щедро приправлен снотворным. Вскоре большинство детей уснуло, их головы наконец-то исчезли из окон.

В 15.47, после 10 часов ожидания, Пруто скомандовал «огонь»! В этот момент под прицелом оказались 5 террористов, шестой находился за автобусом. Все пятеро были убиты. «Вперед!» — и девять спецназовцев во главе со своим командиром, бросились к автобусу. В руках у них были уже не снайперские винтовки, а пистолеты. И вот тут произошло то, чего опасался капитан Пруто: сомалийские солдаты начали стрелять по атакующим. Пришлось броситься на землю. В ответ легионеры, прикрывавшие атаку, открыли огонь по сомалийцам. Бойцы GIGN снова бросились вперед, но этих нескольких секунд задержки оказалось достаточно, чтобы шестой террорист заскочил в автобус и застрелил маленькую девочку. В следующее мгновение негодяй был убит выстрелами спецназовцев, бежавших к автобусу.

Операция в Лояда считается классической. Она наилучшим образом показала, что могут сделать настоящие специалисты даже в казалось бы безвыходной ситуации.

Эта операция еще раз подтвердила отличную стрелковую подготовку бойцов GIGN. И все же основной принцип Группы, по словам майора Фавье, не применять оружие до последнего момента:

«Избежание кровопролития — наша основная забота. Все сотрудники группы пойдут на все для спасения чьей-то жизни. Как это ни странно, но и наши противники уважают нас за эту позицию, хотя и отдают себе отчет в том, что мы не намерены шутить. Однажды, когда нам пришлось подавлять восстание заключенных в тюрьме, зачинщики приказали восставшим разойтись по камерам, когда до них дошел слух, что мы на подходе.

Между прочим, и террористы, и гангстеры прекрасно знают, что мы намного тренированнее и точнее в стрельбе, чем они. Около шестидесяти наших солдат являются превосходными стрелками, которые способны попасть в бычий глаз с 600 метров. Конечно, требуются годы тренировок и боевых операций для того, чтобы достичь такого уровня профессионализма. Обычно уходит три года на то, чтобы превратить зеленого рекрута в полностью оперившегося жандарма GIGN».

В 2005 году несколько бойцов российского спецназа из отряда «Витязь» прошли стажировку в GIGN. Одним из них был капитан Константин Печерин. Вот его рассказ о днях, проведенных во Франции:

«О том, что несколько человек из отряда должны поехать в Европу для ознакомления с системой подготовки и методами работы спецподразделений французской жандармерии, я узнал совершенно неожиданно. А уж о том, что сам попаду в состав этой делегации, не предполагал вовсе.

Кроме нашей, прибыли еще делегации из Катара, Туниса, Чехии и Латвии. Первая неделя нашего пребывания ушла на размещение, ознакомление с программой предстоящего обучения и распорядком дня, получение формы, экипировки, сдачу отборочных тестов на допуск к обучению. На все отборочные тесты ушло три дня. После чего нам объявили окончательный состав группы, которая допущена к обучению. Кто-то тесты не прошел, кого-то по состоянию здоровья отсеяли. Но наши остались все. Плюс один чех, один латыш, двое ребят из Катара и два тунисца. Всего двенадцать человек.

Распорядок дня был таким. Твое личное дело, когда ты встанешь, но в семь часов должен присутствовать на завтраке. С 8 до 12 часов занятия, потом два часа отводилось на обед. С 14 до 17 часов опять занимались. В 18 часов ужин. И после ужина все свободны до 8 утра следующего дня. В пятницу занятия до обеда. Суббота и воскресенье — выходные дни. То есть режим больше напоминал студенческий, чем армейский. Вообще там подход такой: раз приехали учиться, значит, это надо вам, организовывайтесь и мобилизуйтесь сами.

С началом второй недели приступили непосредственно к проведению занятий. Нас увезли в другой город, в другой учебный центр. Там кроме дневных и ночных занятий тоже проводилось тестирование. Но на этих тестах французы уже смотрели, что мы представляем собой, как профессионалы.

Например, поднимают среди ночи, грузят в фургон с зашторенными окнами, куда-то везут в полной темноте довольно продолжительное время. Высаживают по двое около какого-то непонятного здания, подводят к лазу, внутрь которого уходит веревка. Дают команду: “Вперед!”. И надо, держась за эту “нить Ариадны”, двигаться. Рассмотреть там что-либо невозможно, тьма — хоть глаз коли. Где в полный рост перемещаешься, где согнувшись, а где и ползком. Пространство вокруг то расширяется, то сужается так, что с трудом протискиваешься. И сколько двигаться — тоже неизвестно. Когда появлялись с другой стороны лаза, опять сажали в фургон, увозили километров за двадцать, высаживали, давали карту с маршрутом, по которому следовало пройти через лес и преодолеть вброд водную преграду, какое-то болото. Но все же брод у них там фонариками обозначался, чтобы никто случайно не утонул.

Кроме того, проводились тестовые занятия по физической подготовке. Причем они были совмещены с огневой. Запускали на многокилометровый марш-бросок, который сопровождался различными вводными: отжимания, кувырки, передвижение ползком, тащили друг друга на спине, друг через друга прыгали. Бежали мы без оружия, но после кросса сразу выходили на огневой рубеж и стреляли из пистолета. Французы объясняли, что это самая лучшая проверка истинных навыков стрельбы: как отстреляешься на фоне физической усталости, так оно и есть на самом деле.