– Не надо, Христом Богом прошу, не надо… – залепетал обречённый «гражданин начальник». – Я ж не сам по себе… при исполнении… под приказом хожу… – Колякин побледнел, покрылся потом, глаза налились животным ужасом. – Наши, если что, не простят… найдут… из-под земли достанут…

– А мы тебя присыпать и не станем, в дерьме потихоньку растворим, [131] – с ухмылкой оборвал его Харя. – А прямо сейчас… на четыре кости поставим, накормим узлами… [132]

– Очко порвём на немецкий крест, – обрадовался Ржавый.

И, для начала приласкав Колякина прикладом, потащил его в направлении автобусной кормы.

– Так и так, а это кто тут у нас? – Харя, устремившийся было вслед за подельником, остановился перед Оксаной.

Возможно, ему не понравился её взгляд. Возможно, напротив, понравился… Этого мы с вами, читатель, никогда не узнаем.

Ибо тут случилось неожиданное: путешественник не от мира сего тонко улыбнулся, невероятно быстро и ловко извлёк откуда-то наган – и с решительностью Индианы Джонса дважды надавил на спуск.

Оксане бросилось в глаза, что наган у него был ухоженный, офицерский, с какой-то бумаженцией, обернутой вокруг ствола.

Грохотом ударило по ушам, грузно осело на пол мёртвое тело, запахло порохом и бедой…

– Это чё… – Ржавый, разом забыв про немецкий крест, начал поворачиваться на шум. Руки его тащили «калашникова» со спины, губы кривило жуткое непонимание. – Это чё такое, в натуре? Это чё?.. Эва, фраер, ты там чё?..

Вместо ответа прямо в фейс ему полетела… нет, не пуля – яростно орущая мешанина огненной шерсти, зубов и мощных, острых, как кинжалы, когтей. Не теряя времени, Оксана вскочила и добавила супостату мыском кроссовки в пах. Короткая расправа, завершившаяся прямым правым в мочевой пузырь, оставила на полу ещё одно недвижное тело. Может быть, ещё живое, но капитально искалеченное – уж точно.

Почти одновременно начал действовать и бородач. Да как действовать! Раз – и вышел в аут с пробитым горлом один бандит, два – ослеп на оба глаза другой, три – получил плюху в основание черепа водитель-зэк, гнусный лицедей, отблагодаривший автобусного шофёра кастетом за милосердие.

– Покатался, хватит, – проворчал бородач, перехватил руль и скоро остановил завилявший по дороге автобус. – Приехали!

Скрипнули рессоры, тяжко вздохнул дизель, двери клацнули, застонали и распахнулись.

И наступила тишина.

Относительная, конечно.

Надрывно стонали раненые.

– Господи, Господи, спаси и сохрани, – истово шептала бабулька-путешественница с корзиной, счастливо избегшей бандитского надругательства.

Плакал и непередаваемо матерился спасённый майор.

– Тиша, Тишенька, маленький… – Оксана не без труда отодрала питомца от фейса поверженного врага, бережно взяла на руки, стала вытирать с морды чужую кровь. – Прости, маленький, так было надо. Понимаешь, котик, так было надо…

Кот хлестал хвостом и деловито облизывался, успокаиваясь. Дескать, какие обиды? Честно исполненный воинский долг, вот и всё…

– А у вас не кот, прямо тигр! – к Оксане подошёл интеллигентный стрелок из нагана. – С таким зверем не на гусей в дельте Нила, а на медведя в устье Малой Тунгуски… Ну что ж, приятно было познакомиться…

– А на стволе нагана у вас, конечно, заявление, мол, нашёл в лесу под кустом и несу сдавать в отделение, – улыбнулась Оксана.

Этот простой факт неожиданно показался ей очень смешным.

– Именно так, – расхохотался в ответ интеллигент. Подмигнул коту, подхватил своё барахло и двинулся на выход. Вещей у него было – всего-то спортивная сумка на колёсиках да мягкий компьютерный кейс с логотипом «Тошибы».

– Вообще-то спасибо… – уже в спину ему сказала Оксана.

Интеллигент, не оборачиваясь, помахал рукой и, переступив через бандита, оставшегося без кадыка, вышел в сияние летнего дня…

Рыжебородый выпрыгнул из кабины и последовал за ним. В полусотне метров от автобуса он позвал:

– Эй, сержант, погоди, разговор есть…

Интеллигент разом замедлил шаг, резко повернулся, посмотрел на бородача:

– Сержант?..

– Ну да. – Бородач подошёл, широко улыбнулся. – Сержант. Помнишь Бараки-Барак, ущелье то поганое под Абчиканом? Как меня раненого тащил, помнишь?

Хотите верьте, хотите нет, но голос его дрогнул при этих словах.

– Старлей, ты? – удивился длинноволосый, сделал шаг и порывисто протянул бородачу руку. – Живой!.. Ну здорово… А борода-то! Ни за что бы не догадался…