«Поздно! Поздно!» — огорченно думал сыщик.

И вдруг обрадованно вскрикнул. На одном из земляных квадратов ясно отпечатался след совковой лопаты.

Смолин перенес кусок земли в машину.

Вернувшись в управление, капитан еще раз осмотрел мешковину и дерн. Даже под сильной лупой на лоскутах ничего нельзя было разобрать.

Кичига, войдя к Смолину, взглянул на скучное лицо товарища и рассмеялся:

— Хоть песни пой, хоть волком вой. А?

— Да, — вздохнул Смолин, откладывая лупу. — Погляди сам.

Усердно осмотрев кусок дерна, Кичига занялся материей. Потом откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по столу и снова склонился над мешковиной.

— Я влез, и он в лес, я завяз, и он за вяз, — неизвестно для чего бормотал он, передвигая лупу.

Закурив, майор снова подвинул к себе дерн.

Смолин молчал, ожидая, когда Кичига заговорит.

— Ну, что ж, — промолвил, наконец, майор, — многое обещать не могу. Подвинь телефон, пожалуйста.

Кичига набрал номер эксперта Брагина и попросил его зайти к Смолину.

— Нужен слепок со следа лопаты, — сказал он вошедшему лейтенанту. — Суток хватит?

— Вполне.

— Теперь пройдем в лабораторию, — поднялся Кичига, когда лейтенант закрыл за собой дверь. — Захвати мешковину.

Войдя в один из затемненных кабинетов и пропустив капитана, Кичига включил свет.

Смолин, впервые попавший сюда, с любопытством приглядывался к большим странным фотоаппаратам, к огромным увеличителям, к ящикам из стекла и жести, к бутылкам с разноцветными жидкостями.

— Устраивайся, — подвинул Кичига легкий венский стул. — Хочу познакомить тебя со своей кухней.

Майор снял форменный китель, аккуратно повесил его на спинку стула и облачился в серый халат. В этой одежде он стал вдруг удивительно похож на работника заводской лаборатории, немного медлительного, знающего себе цену.

— Мне придется заняться препаратами. А ты пока посиди, поскучай.

Наконец, Кичига приготовил жидкость и разложил перед собой мешковину.

— Попробуем сначала усилить надписи.

Смолин тоже подсел к столу, за которым майор уже обрабатывал раствором куски материи.

— Это — гидрат аммония, — заметил Кичига, кивнув на бутылку с жидкостью. — Он сделает надписи более плотными… Так… подождем… Вот уже кое-что видно… Не то… Я ожидал большего. Ну, что ж, придется воспользоваться ртутной лампой. Посмотрим, что скажет люминесцентный анализ.

Майор перенес куски мешковины на небольшой экран. Включив аналитическую лампу, он стал сантиметр за сантиметром осматривать начавшую светиться материю.

— Это уже лучше! Смотри, проступают буквы и цифры. Бери карандаш, записывай…

Первый лоскут: «ст. отп.... дижан.... ст. на ........... намя».

Теперь второй лоскут. Пиши: «Пар. 122».

И, наконец, третий лоскут. Здесь совсем негусто: «О 15...63». Записал? Отлично. Выключаю лампу...

Кичига уселся верхом на стул, закурил и с любопытством посмотрел на Смолина:

— Гоже?

Смолин слабо пожал плечами:

— Гоже не гоже, а на гоже похоже. Попробуем разобраться…

Несколько минут Смолин молча рассматривал записи.

— Что можно допустить здесь? — наконец заговорил он. — Я и раньше думал: мешковина служила упаковкой для железнодорожных грузов. Теперь я убежден в этом. Как можно прочитать записи на первом лоскуте? — «Ст. отп» — видно — «станция отправления», «…дижан» — я перебрал все возможные варианты — «Андижан». Значит, будем считать: груз, обшитый этой мешковиной, отправили из Андижана.

«Ст. на…» — несомненно — «станция назначения». Дальше — чистое место, «…намя» — не может быть в названии станции: эта часть слова находится слишком далеко от первых двух. Вернее всего это грузополучатель, какая-то организация, в которой есть слово «знамя». Скажем, завод «Красное знамя».

Допустим — все это так. Теперь — второй лоскут. Слово «пар» и цифры «122» — надо, конечно, читать, как «партия 122».

И — последний лоскут. Здесь пять цифр с пропуском посредине. Пока ограничимся тем, что это какое-то число.

— Я хотел бы обратить твое внимание, — вмешался Кичига, явно заинтересованный рассуждениями друга, — вот на что. Ты заметил разницу в люминесценции? Краска на третьем лоскуте светилась не так, как на остальных. Да и рисунок цифр иной, нежели на втором лоскуте.