При всех известных обстоятельствах для Джона все же немало значило признание тети. Она же все еще была настроена… скептически. Хотя и вынуждена была согласиться, что ее предсказание о том, что он никогда не заработает денег гитарой, не оправдалось. В то же время она видела, как меняется Джон с ростом своей популярности. Для него и Синтии она освободила нижний этаж своего дома на Менлав-авеню. Их жизнь не была для нее тайной и совершенно не соответствовала ее представлениям об упорядоченном брачном союзе.

Джон наслаждался тем, что его турне по всей Англии праздновались как триумф звезды. Девушки на концертах впадали в истерический экстаз, устраивали давку перед сценой, проникали в гардеробные комнаты. А в доме, где жила Синтия, ему все казалось узким и давящим. И в редкие дни, когда они бывали вместе, он недружелюбно и брюзгливо реагировал на все, что бы она ни сказала и ни сделала. Часто он провоцировал ссору без всяких на то оснований, доходило до серьезных ссор и даже рукоприкладства, особенно, когда Синтия упрекала его в том, что в своих концертных путешествиях он изменял ей. В минуты примирения Синтию грела надежда, что с рождением бэби Джон образумится.

Удручало ее и то обстоятельство, что Эпштейн и рекламные агенты делали все возможное, чтобы скрыть от общественности женитьбу Джона. Они считали, что бизнесу повредит информация о том, что Джон уже надел на себя цепи Гименея. Все безумствующие поклонницы должны были надеяться, что Джон предназначен для каждой из них.

Особенно тесными были отношения Джона и Пола. Пылающие непомерным честолюбием, оба стремились к одной цели и делали для этого все. День и ночь, каждую свободную минуту, дома или в автобусе они думали о новых зонгах, сочиняли тексты и музыку. Теперь они придавали все больше значения собственным композициям. Джон предпочитал воспитанный блюзом рок, причем использовал три аккорда классической блюз- и рок-схемы. Музыкальные возможности Пола были обширнее. В своих композициях, мелодически более рельефных, он использовал элементы рока, нью-орлеанского джаза и блюза, а также балладные формы.

Если поначалу шло соперничество, и каждый хотел доказать, что он — лучше, то мало-помалу они пришли к выводу: простые, выстроенные на несложных гитарных аккордах пассажи Джона хорошо подходили для строф и рефренов, в то время как Пол создавал средние такты, с которыми приходили мелодии и трудные гармонии. Этот принцип их совместной работы наиболее ярко воплотился в песне «А Hard Day's Night» («Ночь после трудного дня»).

О своем участии в совместно написанных песнях Джон говорил: «Мой вклад в зонги Пола состоял в том, чтобы сделать их более блюзовыми, многогранными… Он обеспечивал легкость, оптимизм, в то время как я всегда метил в печаль, диссонансы, блюзовые ноты…» (Интервью журналу «Плейбой», 1980).

То, как ранний Джон Леннон не только музыкально, но и текстуально ориентировался на блюзовые образцы, особенно заметно, когда слушаешь песню «The One After 909» («Один после 909»). Она написана в 1960 году, но впервые была опубликована десять лет спустя на долгоиграющей пластинке «Let It Be» («Пусть будет так»).

Джон использовал здесь целый ряд понятий из классического блюзового словаря железнодорожных жанровых сценок. Это, к примеру, railman, station, location, travelling. А формула «I'm traveling on that line» напоминает о «Rock Island Line» Донегана.

Брайан Эпштейн становился для Джона все более нужным человеком. Если Леннон даже не разделял каких-то его воззрений, то в том, что касалось имиджа группы, полностью на него полагался. На Джона производила впечатление уверенность, излучаемая их менеджером, его безукоризненные светские манеры.

В соперничестве с ансамблем «Битлз», который был для Леннона смыслом жизни, Синтия не имела шансов на победу. Она прилагала немало сил, чтобы поговорить с Джоном по душам, чего он всячески избегал. Говорить о своих приключениях на гастролях, о музыке? 18 апреля 1963 года в «Сефтон-Дженерал-Госпитал» Синтия подарила миру мальчика, которого в честь матери Джона назвали Джулианом.

Однако отец малыша с его рождением к лучшему не изменился. Больше того, Джон вообще никак не отреагировал на появление наследника. Маленькое беспомощное существо тяготило его чувством несвободы. Через несколько дней после первого крика новорожденного Леннон вместе с Эпштейном отправился отдыхать на Пиренейский полуостров.

«Я поехал с Брайаном в Испанию, что породило слухи, будто мы ищем приключений. Но дело обстояло совсем не так. У нас была тесная связь. Я тогда впервые узнал о том, что он — гомосексуалист. О нашем испанском путешествии некоторые распространяли довольно глупые слухи. Очевидно, причины их крылись в нашем обоюдном доверии и факте совместной поездки. Но больше не было ничего, что бы вообще могло породить эти дурацкие слухи», — пролил Джон свет на это событие.

Синтия была в шоке от поведения мужа. Что касается тети Мэри, то она была вне себя. В этом сюжете вновь проявилась одна из характерных черт Джона — действовать спонтанно, по воле настроения, не считаясь ни с кем.