Дэймон посмотрел вниз на мою руку. — Ты уверена, что справишься с этим?

Я заставила меня улыбнуться. — Это все, что у меня есть, пока я не выберусь из этого глупого здания.

Он кивнул. — Просто не пристрели себя... или меня.

— Или меня, — добавил Арчер.

Я закатила глаза. — Как вы, парни, в меня верите.

Дэймон опустил свою голову к моей. — О, я верю в тебя. Другие...

— Даже не думай о том, чтобы сказать что-нибудь грязное или попытаться поцеловать меня, пока ты все еще пребываешь в теле Нэнси.

Я положила руки ему на грудь, отталкивая его.

Дэймон хихикнул. — Ты такая забавная.

— Вам двоим нужно сконцентрироваться на задаче...

Где-то в здание включилась сирена. Лифт дернулся, остановившись на третьем этаже. Свет потускнел, а потом на потолке зажегся красный свет.

— Теперь это действительно становится забавным, — сказал Арчер, когда двери лифта открылись.

В коридор хлынули солдаты и персонал, выкрикивая приказы. Арчер убрал первого солдата, который посмотрел в нашу сторону и закричал. Дэймон сделал то же самое. Солдат вытащил пистолет, а я подняла свой, нажимая на курок. Отдача испугала меня. Пуля попала в ногу парня.

Дэймон приобрел свою собственную форму. Его глаза были расширились, когда он уставился на меня.

— Что? — спросила я. — Не думал, что я сделаю это?

— Лестничная клетка, — выкрикнул Арчер.

— Не знал, что, стреляя из пистолета, ты будешь так сексуальна, — Дэймон взял мою свободную руку. — Пойдем.

Мы мчались по коридору позади Арчера. Свет над головой погас, сменившись вспышками красного и желтого. Арчер и Дэймон выбрасывали энергетические шары, что помогло нам держать солдат позади. Мы прошли лифты. Два из них открылись, и несколько истоков вышло из них. Мы продолжали идти, но я должна была посмотреть назад — должна была увидеть, что они собирались делать. Я должна была знать.

Они были прекрасным отвлечением.

Все внимание было приковано к ним. Один из маленьких мальчиков остановился в середине коридора. Он наклонился и поднял пистолет, я увидела, что на его запястье не было браслета.

Пистолет задымился, превратившись в маленький шарик.

Маленький мальчик хихикнул.

А потом он развернулся, бросив остатки пистолета в приближающегося к нему солдата.

Пистолет прошел прямо сквозь живот мужчины.

Я споткнулась. Святые угодники.

Поступили ли мы правильно, освободив их? Что произойдет, если они выберутся наружу — в реальный мир? Вред, который они могли принести, был астрономическим.

Хватка Дэймона на моей руке усилилась, возвращая меня к нашей цели. Позже у меня будет время побеспокоиться об этом. Надеюсь.

Мы обогнули угол на полной скорости, неожиданно возник пистолет, который оказался на уровне моего лба, так близко, что я могла видеть палец на спусковом крючке, крохотную искру зажигания. Крик застрял в моем горле. Дэймон зарычал, затем последовала тишина, словно пуля задела в мой череп.

Но она была остановлена и я могла чувствовать ее кончик. Она не двигалась дальше. Просто остановилась. Воздух вышел из моих легких.

Дэймон отбросил пулю прочь, затем дернул меня к себе. Мы развернулись, в нескольких футах позади нас находился Мика, одна его рука была поднята.

— Ты поступил очень плохо, — сказал он монотонным детским голосом. — Они мне нравятся.

Солдат побледнел, а затем он оказался на полу лицом вниз — не крича и не сжимая руками голову — лужа крови растекалась под ним.

Еще один исток появился рядом с Микой, а потом еще один и еще, и еще. Солдаты, блокирующие лестницу, попадали на пол. Глухой удар. Еще один. И еще. Путь был свободен.

— Пошли, — подгонял Арчер.

Когда я обернулась к Мике, мой взгляд столкнулся со взглядом ребенка. — Спасибо.

Мика кивнул.

Кинув один последний взгляд, я помчалась мимо тел. Тонкие подошвы моих туфель скользили на мокром поле — поле, скользком от крови. Она практически просачивалась сквозь мои туфли. Но сейчас у меня не было времени на панику.

Арчер толкнул дверь, выводящую на лестничную площадку, и когда мы закрыли ее, Дэймон придвинулся ко мне, руками схватив меня за плечи. Он резко притянул меня к себе и поднял на носочки.

— Я почти потерял тебя. Снова.

Его губы скользнули по горячему пятну на моем лбу, а потом он поцеловал меня глубоким и сильным поцелуем, который имел вкус страха, отчаяния и гнева. Поцелуй был столь интенсивным, что вызывал головокружение, и когда он отстранился, я почувствовала себя опустошенной.