Алеша распахнул полы курточки и по-прежнему серьезно посмотрел на Варвару.

— Она не тетя, а девочка, — сказал он, не вырываясь из рук врача, но не проявляя и особого желания приласкаться.

— Тобой просто овладел дух противоречия! Какая же она девочка?

Мальчик не ответил, поглаживая обеими ладошками обновку из мягкой цветной шерсти.

— И не кофточка, — задумчиво закончил он, — а… а джем-пр.

— Пр-р! — передразнила Софья Вениаминовна, любовно и грустно глядя на ребенка. — Тепло теперь тебе в нашем подземелье?

— Тепло.

— Ну, хоть это угадала.

«Зачем такой маленький находится здесь?» — подумала Варвара, в то же время припоминая, что и в городе в самых немыслимых условиях живут детишки.

Шум близких сражений доходил в глубокий блиндаж незамирающим гулом.

— Иду отдыхать, — сказала Софья Вениаминовна, устало зевнув. — Когда налет, лежишь на нарах словно в решете, так и встряхивает. А ничего, спим как убитые.

— Убитые не спят, Софья Витаминовна! Они ничего не могут. Доктор поставил трубочку моряку, чтобы дышать. Он подышал немножко и… умер. И не проснулся.

— Это тот?.. Разведчик? — спросила Логунова «Витаминовна» — так называли ее не только Алеша, но и все раненые.

— Да у него восемь ран было обнаружено и горло разорвано.

— Он все держался за меня, пока был живой, — печально и гордо сказал Алеша. — Взял мою руку и положил себе на лицо. А глаза у него стали мокрые. Я сидел возле него, и он не стонал, только дышал громко в свою трубочку.

— Ох, парень! Давно бы тебя эвакуировать надо! Нечего тебе тут делать.

— Почему нечего? Я помогаю. Иван Иванович похвалил меня. Сказал, что я молодец.

— Вот, возьмите его за рубль двадцать! — Софья ласково потрепала черную челочку Алеши. — Что смотришь? Опять я неладно выразилась? Чувствую! Но я и сама не знаю, почему так говорят!

— Пойдемте в операционную, товарищ Громова! — с деланной бодростью позвал Логунов. — Представлю вас нашему начальнику, и, наверно, сразу включитесь в работу.

— Я тоже пошла! — засобиралась Софья. — Я только забежала к Алеше на минуточку, поклон ему мама прислала.

— А где он?

Лицо невропатолога выразило недоумение.

— Кто?

— Поклон. — Алеша пытливо посмотрел на Софью Вениаминовну. — Вы его съели? — строго спросил он и неожиданно заплакал.

— Лешонок ты мой дорогой! — Софья развела руками, радуясь редкому у Алеши проявлению детской наивности. — Да я тебе сейчас десять поклонов из военторга принесу.

— Вы бы лучше мамочкин мне отдали…

— Как же я его отдам, если… если я его съела?

— Будет вам дразнить ребенка! — сказал Леня Мотин, проходя с тарелками в руках. — Не слушай их, Лешечка! Они шутят.

— В чем дело? Кто обижает нашего будущего маршала? — спросил незаметно подошедший Иван Иванович.

Войдя в подземелье, он не сразу после дневного света рассмотрел всех собравшихся у выхода в тамбур, взглянул на Логунова, на Софью и вдруг увидел замершую на месте Варвару. С подвязанными на затылке большими косами, тоненькая, в военной форме, она показалась ему так же, как и Алеше, почти девочкой. Но в застывшем движении ее руки, в повороте лица, во взгляде было столько женственного, зовущего, выстраданного…

Невольно Иван Иванович посмотрел на Логунова.

«Что тебе до него?!» — отразилось упреком на лице Варвары.

Когда она почувствовала отчужденность Аржанова, ей стало неловко за свои грубые сапоги, за чулки, сшитые из солдатских обмоток, и жалкую юбчонку с двумя старательно отглаженными складочками, забрызганную, как и гимнастерка, кровью убитого повара. Она сознавала, что дело не в ее наряде, не в том, как она сейчас выглядит, но какое-то подсознательное чувство в ней цеплялось за эти мелочи, словно стремилось отстранить самое главное и самое ужасное: то, что Иван Иванович не рванулся к ней при встрече, как рванулся недавно Платон Логунов, то, что он не ждал, не соскучился, а значит, и не любил ее.

— Здравствуйте… Иван Иванович, — с трудом выговорила она.

— Здравствуй, Варенька! — сказал он, бережно сжимая ее узкую руку. — Ну, вот опять мы собрались все вместе! Как ты там воевала?

Слезы блеснули в прижмуренных глазах девушки. Разве она воевала?! Разве совершила хоть какой-нибудь подвиг?!

— Что я?.. Как всегда. Работала — и только!..

Логунов отложил газеты, которые просматривал перед собранием, и на минуточку задумался. Вот операционная в блиндаже, высокий Аржанов в белом и рядом с ним Варвара.