Есть у меня друг — бывший одноклассник Володя Болотинский. К слову сказать, класс у меня был замечательный и даже выдающийся. Володя, к примеру, — родной племянник известного кинооператора Анатолия Мукасея; Катя Дурова — дочка всеми любимого актёра и руководителя Театра на Малой Бронной Льва Константиновича Дурова; Паша Варгашкин — сын известного когда-то велосипедиста Варгашкина. На протяжении почти тридцати лет после окончания школы все мы до сих пор не просто общаемся, а часто большим или меньшим составом собираемся вместе.

Володя, которого мы все называем просто Болото, давно, ещё в советское время, женился на финке и уехал жить в Хельсинки. Но очень скучает и даже тоскует по России. К тому же здесь живут все его родственники и огромное количество друзей по кинематографическому институту, известных и не очень, поэтому в Москву он приезжает очень часто — на неделю примерно каждые два месяца. Наверное, странно, но, несмотря на взаимную симпатию ещё со школы, у нас с ним всегда были исключительно дружеские отношения из-за какого-то патологического невезения, точнее сказать, несовпадения взаимного влечения. То он был влюблён и занят, то у меня был любимый человек, и на протяжении двенадцати летя вообще никого не замечала, так как по натуре однолюб. Но заходил в гости он всегда регулярно, мы звонили друг другу, переписывались по электронной почте, кидали эсэмэски. Ходили в театр, в кино.

И вот взбрело мне в голову для кокетства, а скорее — просто для банального возбуждения ревности иногда рассказывать Юре про его приезды, чуть-чуть преувеличивая, а точнее, нагло привирая значимость его посещений. Глупо, наверное, с моей стороны, но именно в эти периоды Юра становился более внимательным, часто звонил, делал подарки, что случалось с ним крайне редко, брал в клубы, в кино. А однажды сказал: «Ты могла бы дать мне слово, что больше не будешь с ним общаться?» ЯЪтказалась, сказав, что знакома с Болотой ещё с дошкольного возраста, так как мы жили в одном доме.

И вот недавно, в декабре, под Новый 2006 год, мы с Юрой поссорились, и я (ну просто совсем непозволительно) сказала, что завтра приезжает Володя (он действительно приезжал на следующий день с сыном на рождественские каникулы) и я ухожу от него, в том числе и с работы. Это был единственный раз, когда я его так сильно расстроила. Причём вдвойне. Сама мучилась невыносимо. На следующий день Юрочка позвонил и тихим, извиняющимся голосом попросил: «Котёнок, может, всё-таки вернёшься? Я не смогу ни жить, ни работать. Я тебя так люблю». Не узнавая себя и своего голоса, не понимая, зачем я это говорю и как вообще возможно — говорить такое любимому человечку, я сурово и твёрдо ответила: «Нет. Вопрос решён и подписан». Через день мы всё равно помирились, я сама не выдержала такой муки. Нет, не только своей, я не могла допустить, чтобы Юрочке было плохо. К тому же я боялась за его здоровье.

Но Володю, начиная с тех новогодних праздников, я больше не видела и не слышала. Хотя достоверно известно, что он по-прежнему регулярно приезжает в Москву, спрашивает обо мне, но больше не звонит и не приходит. Даже в том случае, когда навещает своих почти столетних бабушку и дедушку, которые до сих пор живут со мной в одном доме.

Это реальный случай из практики Юрия Лонго, рассказанный мне его пациенткой. Она хотела приворожить любимого человека, но поскольку внешне любимый и её муж были похожи, имели общий типаж, то процесс приворота по неизвестной причине пошёл наоборот — любимый ещё больше отдалился от неё, но зато муж полюбил сильнее прежнего.

У Марины было всё, что нужно для счастья — любимый и любящий муж, с которым они прожили в браке почти двадцать пять лет, взрослый сын, хорошая, престижная работа в иностранном посольстве. Еще была большая квартира в Отрадном, дача в Загорске. Да, собственно, и сейчас всё это есть, только жить стало тошно. Просыпаясь утром, она с ужасом понимает, что опять пришла в этот мир. Любовь ведь нельзя прекратить, ее нельзя закончить. Это не секс. Любовь это как стихийное бедствие — нагрянула и смешала все карты.

«Я ему один раз носки купила из козьего пуха. Тёпленькие такие, красивые. Одень, говорю, холодно. А сама думаю: «Что же я делаю? Ведь примета такая есть — уйдёт». А мысль материальна, особенно та, которая пронеслась и не сфокусировалась в голове. Да ладно бы сам ушёл, как оно часто бывает в жизни, а то вон как нескладно-то всё вышло. Хотела, как лучше, а получилось, как всегда».

В июне 2004 года друзья сообщили, что по соседству с ними в той же деревне под городом Александров недорого продаётся дом. Уже были покупатели, и дом был почти продан, но Марина загорелась идеей, перебила сделку, добилась, чтобы продали им. Евгений приехал работать к ним на дачу, делать отопление. Сезонный рабочий, батрак, можно сказать. Марина вспоминала: «Он мне понравился сразу. Целую неделю страдала: «Подойдёт — не подойдёт». Мы с ним могли часами стоять у окна и болтать. Как будто знала его всю жизнь».

Ровно год назад они с Евгением уже встречались, приезжая в гости к тем же друзьям, которые сами только что купили дачу. Евгений тогда сразу же загорелся с первого взгляда: «Ой, какая симпатичная женщина! Ты мне так понравилась!» А уж когда он начал работать у них, тут-то всё и закрутилось между ними. А потом полтора года он каждый день приезжал к ней в Москву.

«Любовь была нереальная, — вспоминает Марина. — Приезжаю как-то на станцию, только из электрички выхожу, а Женька мой руки раскрыл и наверх по лестнице, что ведет через железнодорожные пути, бежит, не дожидаясь, с криком: «Маришка моя приехала!!! Люблю, очень-очень!» — и обнимает, и кружит, и целует, и на руках несёт… Кругом все смотрят, недоумевают — вроде, немолодые люди, а он так даже седой весь…