– Ну, дела! – усмехнулась Ангелина. – Ладно, мам, ты беги. А то вообще на работу сегодня не попадешь. Но вечерами нигде одна не ходи, пожалуйста.

– Постараюсь! – улыбнулась женщина.

Вскоре она ушла, а Ангела переписала фотографии с надписями с мобильника на компьютер и принялась их рассматривать. Было очевидно, что это не бессмысленный набор слов, а какие-то предложения. Но язык был непонятен. Гела включила интернет и специально стала просматривать алфавиты разных языков. Но ничего похожего на то, что было написано в подъезде, девушка так и не обнаружила. Тогда она позвонила своей подруге Светлане.

– У аппарата! – раздался резкий голос Светы в трубке.

– Светка, привет! Ты этим своим «у аппарата» меня напугала, – рассмеялась Ангелина.

– Привет, Гел, – смягчился голос подруги. – Да тут один тип достает, вот и приходится построже себя вести.

– Слушай, Свет, ты в институте никого не знаешь, кто бы хорошо в языках иностранных разбирался?

– В смысле? – не поняла девушка.

– Ну, чтобы смог определить, на каком языке письмо написано?

– А… Ну это к «Голгофе» нужно обращаться, – ни минуты не задумываясь, сказала Светлана. – Она же у нас полиглот. К тому же докторша наук.

Голгофой в институте называли очень крупную и толстую преподавательницу латыни и древнегреческого языка – Юлию Мироновну. Она была весьма принципиальной и требовательной по отношению ко всем своим студентам. Редко кому удавалось сдать ей экзамен с первого раза. Поэтому студенты шли к ней, как на Голгофу.

– Точно! Как это я сама не догадалась, – обрадовалась Ангела. – Спасибо!

– Да не за что, – произнесла Света. – А ты что, с кем-то в интернете переписываешься и не поймешь, на каком языке?

– Ага! Что-то вроде того. Ну ладно, пока!

– Пока!

Гела повесила трубку и быстро начала собираться, чтобы успеть до работы заехать в институт.

День, на счастье девушки, был пасмурным, и ей не пришлось долго выбирать одежду, чтобы спрятаться от солнца. Через полчаса она выбежала на остановку, села в автобус и поехала в институт.

Юлию Мироновну Ангелина нашла на кафедре иностранных языков. Женщина о чем-то разговаривала со своими студентами. Ангела дождалась, когда молодые люди покинули помещение, и зашла в кабинет.

– Здравствуйте, Юлия Мироновна! – поздоровалась девушка.

Женщина посмотрела на нее исподлобья и недобро сказала:

– Никак пропавшая Стахова объявилась. Ты учиться вообще думаешь?

– Думаю, – кивнула головой Гела. – Но сейчас я к вам по другому поводу.

– Ну надо же! – усмехнулась преподаватель. – Она, оказывается, по другому поводу! Позволь полюбопытствовать – по какому?

– Юлия Мироновна! У нас прошлой ночью в подъезде было совершено преступление, и преступник оставил после себя какие-то надписи на неизвестном языке. Вот мне бы и хотелось узнать, что это за язык?

– А ты что, следователем на половину ставки устроилась? – ехидно спросила женщина.

– Нет, просто боюсь, чтобы это происшествие моей семьи не коснулось.

Голгофа несколько минут пристально смотрела на Ангелину, но потом сказала:

– Ладно, давай сюда свои надписи. Посмотрим!

– Они у меня на сотке сфотографированы. Надо бы на компьютер скинуть.

– Пошли ко мне в кабинет!

Юлия Мироновна тяжело встала и вышла с кафедры. Девушка поспешила за ней. В кабинете у Голгофы стоял «навороченный» «Макинтош».

– Давай сюда свою сотку, – обратилась преподаватель к Ангеле.

Она переписала файлы на свой ноутбук и вернула телефон Геле.

– Что ж, теперь можно и поглядеть, – произнесла женщина и открыла первую фотографию.

Она долго и с интересом рассматривала изображение. Затем пробубнила вслух:

– Заманчиво, заманчиво! Так говоришь, это в твоем подъезде написали?

– Да! – кивнула Ангелина. – А вы можете сказать, на каком языке это сделано?

– Похоже на смесь латыни с каким-то наречием.

– Как это?

– Некоторые слова четко прописаны на латыни, а вот некоторые – я не могу определить. Возможно, это какие-то каббалистические термины…