Суд вызывает «свидетеля» — мать убитого.

Павел собирает всю свою силу воли, поворачивается и смотрит на ее измученное лицо. Она стала седой. Глубокая жалость, страшная вина перед нею заслоняют в его сердце все другие мысли и чувства. Нет, он не смеет обижаться на то, что она, любившая его, как сына, теперь не хочет видеться с ним. Она еще милостива к нему.

Павел почти не слышит, что говорит Тышкина мать, и вздрагивает, когда слово предоставляют прокурору.

Поднимается высокая женщина с горячими глазами южанки, с черной косой, небрежно заколотой на затылке, с выразительными бархатными бровями, которые, как бабочки, порхают и вздрагивают, пока она говорит.

«Что это она говорит? — с изумлением прислушивается Павел. — Она же не обвиняет меня! Или я ослышался…»

Но в зале явственно звучат слова обвинителя:

— Преступление совершено без умысла — нечаянно. Квалифицировано правильно — убийство по неосторожности…

Но дальше у него холодеют руки от ее слов:

— В соответствии со статьей сто тридцать девятой, я прошу суд применить к подсудимому наказание — три года лишения свободы.

Павел слышит, как в тишине зала плачет его мать…

Судья предоставляет слово защитнику. Подвижной, еще совсем молодой мужчина, в очках с четырехугольными стеклами, выходит из-за стола. Сильно жестикулируя, он говорит о том, какие хорошие характеристики дали Павлу школа, товарищи и знакомые. Он пытается обрисовать крепкую дружбу Павла и Тышки. Останавливается на характере Павла, и тот в нарисованном портрете с изумлением узнает себя. Но слова защитника ему неприятны.

«Разве можно обо мне — преступнике — говорить теперь так?!» И все, что говорит защитник, ему кажется неуместным.

— …Итак, прошу суд учесть, что подсудимый — учащийся, несовершеннолетний, имеет хорошие характеристики и то, что убийство произошло без умысла, — коротко повторяет защитник уже сказанное раньше. — Прошу суд также учесть и то важное обстоятельство, что подсудимый имел полную возможность скрыть преступление. Вспомните протоколы экспертизы и слова Якова перед смертью.

Защитник садится за свой небольшой столик, откашливается в кулак, долго устраивается на стуле, передвигая на столе бумаги, ручку, чернильницу.

Павлу предоставляют последнее слово. Он растерянно встает, долго молчит и говорит тихо:

— Я прошу дать мне возможность закончить школу…

И такой дорогой, далекой и несбыточной мечтой кажется ему ученье, класс, парта у окна, беспечный шум ребят на переменах. Еще тише он говорит:

— Не лишать меня свободы…

И ему представляется голубое, безоблачное небо, освещенное солнцем, и в нем — щебечущая ласточка.

Как во сне он поднимается, когда уходит и возвращается суд. «Три года лишения свободы», — не может забыть он фразу обвинителя, и сердце то бешено стучит, то замирает.

Судья стоя читает приговор.

— «Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики…» — все так же не в полный голос произносит она.

Павлу хочется подойти к матери, встать подле нее, дотронуться до ее руки, ощутить ее тепло…

Судья читает долго, перечисляя состав суда, подробно излагая случившееся на острове.

Возвысив голос, она заканчивает:

— «Суд приговорил Огнева Павла Николаевича на основании сто тридцать девятой статьи Уголовного кодекса подвергнуть трем годам лишения свободы условно, с испытательным сроком три года».

Лето в полном разгаре — душное, манящее на вольные просторы, с легкими грозами и редкими дождями.

Из окна дома Огневых видно, как на школьной спортивной площадке мальчишки увлеченно гоняют футбол. Между двумя домами синеет река. За рекой поднимается железнодорожная насыпь, по ней то и дело бегут поезда.

Облокотившись на подоконник, Павел смотрит на улицу.

«Уехать бы далеко, далеко, чтобы не видеть ни реки, ни школьной площадки, ни товарищей», — думает он, провожая глазами тающую в воздухе белую полоску дыма от паровоза.

И вдруг он начинает мечтать. Ничего не случилось. Ему просто приснился страшный сон, который сейчас забудется. Он побежит к мальчишкам на школьную площадку, ловко подбросит мяч, и тот птицей метнется через головы товарищей. Один удар — и гол обеспечен противнику.

Павел улыбается.

Нет, лучше на берег реки. Павел с Тышкой сядут в лодку, взмахнут веслами, и лодка рванется наперерез течению, туда, к насыпи, где бегут поезда… А друзья запоют свою любимую: