– Ты подожди, не уходи. Что еще могло случиться? – И Марина побежала по коридору, нервно выстукивая каблучками по паркету.

Сзади ее фигура казалась особенно ладной.

Лидочка пошла за ней. В соседней с кабинетом главного художника комнате была лишь Ася. Ася, конечно же, не знала, где лежит пакет со слайдами, и они проискали минут десять. Тут как раз в дверь заглянула Марина и громко прошептала:

– Господи, ты здесь! А я уж испугалась, что ты ушла.

Лидочка забрала пакет, поблагодарила Асю и вышла в коридор.

– Я готова его убить, – сказала Марина. – Постой, я закурю. Это ужасно.

– Что случилось? У тебя даже руки дрожат.

– У меня хвост дрожит, – ответила Марина. Она закурила и глубоко затянулась. Так и простояла, замерев, полминуты. Потом продолжала: – Этот Анатолий Васильевич звонил мне позавчера и опять твердил всякие глупости о литературе и о Сережином романе. Потом стал просить рукопись. Ему, видите ли, необходимо заглянуть в духовный мир писателя! Иначе он не может разгадать, кто его убил. Он, видите ли, узнает об этом из романа. Ты можешь себе представить подобную чепуху?

– Могу, – согласилась Лидочка. – Он мне об этом рассказывал.

– Тебе все шуточки. Но я ему наотрез отказала. Я заявила, что рукопись находится в работе и ее нельзя выносить из редакции. А сама на всякий случай отнесла ее домой. Пускай попробует ко мне сунуться!

– И что случилось?

– Он приехал вчера собственной персоной, заявился к главному, произвел на него впечатление. И под расписку, словно улику, утащил у художников второй экземпляр рукописи.

– Смешно, – сказала Лидочка.

– Нет, не смешно, не смешно. Ты ничего не понимаешь!

– Чего я не понимаю?

– Ему нельзя читать эту рукопись! Категорически нельзя. Рукопись такая откровенная, что дурак может сделать из нее ложные выводы. Дурак решит, что это автобиографический роман, но это неправда! А как я докажу это милицейской ищейке?

– Видно, придется мне самой его почитать.

– Я тебе его обязательно дам. Но я хотела дать тебе именно второй экземпляр, я боюсь отдать последний, единственный.

– Я подожду.

– Ой, Лидочка, ты ничего не понимаешь! – Голос Марины дрогнул, и, соскочив с подоконника, она быстро пошла прочь, даже не попрощавшись. Почему-то она была на самом деле расстроена тем, что Толик обошел ее и раздобыл рукопись.

Поход в издательство состоялся в четверг, и в тот же вечер позвонил Глущенко, позвал провести выходные на даче. У него появились некоторые соображения, как сообщил Женя, по части нашего детектива. Но главное соображение заключается в том, что Лидочке нужен свежий воздух и здоровая сельская пища, которую могут обеспечить только Глущенки на своей даче, потому что через два дома живет упрямый человек: он держит трех коров и держал их даже в самые антисобственнические времена. А как известно, парное молоко – панацея от всех недугов цивилизации.

Лидочка сказала, что еще не знает, как у нее сложатся выходные.

– Мы с завтрашнего дня на даче. И до понедельника, – сказал Женя, – наши ворота для вас всегда открыты.

– Спасибо.

Лидочка была рада приглашению и решила, что непременно поедет в Челушинскую. По крайней мере не по вызову милиции. А заодно заглянет к Ольге.

– Значит, до субботы? – переспросил Женечка. – Привозить с собой ничего не надо. В нашем хозяйстве все есть, кроме пластикового ведра. Если где увидишь, захвати.

– До субботы, – согласилась Лидочка.

Только она положила трубку, телефон зазвонил снова.

– Лидия Кирилловна, – сказала официально Нина Абрамовна. – Извините, что беспокою так поздно. Я говорю из больницы, здесь очередь, и в моем распоряжении только две минуты.

– Ой, Нина! – обрадовалась звонку Лидочка. – Как вы себя чувствуете?

– Простите, мое самочувствие не должно вас касаться. Меня интересует лишь одно – каким образом следователь узнал о том, что портсигар якобы принадлежит мне?

– Не знаю, – ответила Лидочка. – Но заверяю вас, что я об этом ничего ему не говорила.

Она сказала лишь часть правды. Но не рассказывать же, как выдала себя Марина.

– Не говорила? Нашла его в яме и не говорила? Вы меня удивляете!

Лидочка хотела было обидеться на Нину, но вдруг представила, как та, в больничном байковом халате, стоит у телефона на лестничной площадке – автоматы в больницах всегда устанавливают на лестничных площадках, за ней толпятся в очереди две или три старухи с бегающими глазами, старухи перешептываются: «Смотри-ка, у женщины припадок!»