– Ага. Ему со мной… Еще не известно, кто с кем мучиться будет.

– Ну что? Мне относиться к тебе снисходительно или без поблажек?

– Без поблажек. Ты же знаешь – мне нужен высший балл.

– Смотри: не я это предложил. Потому что для этого мне придется забыть, что ты женщина. А это будет больно, и боюсь, что именно для тебя. Не хотелось бы, чтобы это коснулось нашей дружбы.

– Не боись…

Так и начались наши тренировки. Первое время Джим только и делал, что отлавливал меня по всему залу и пытался навязать бой. По мере того как я уставала, у него это даже получалось. Но, несмотря на то что мне было больно, первый страх прошел, и у нас наконец стали получатся поединки. Я оказывалась постоянно битой и успехов своих не замечала, но друг говорил, что они есть, и с каждым днем все большие.

Физические нормативы мы все так же отрабатывали на утренних и вечерних тренировках. И если утренние мало чем отличались от того, что было раньше, то вечером вся группа занималась карате в киберпространстве. Я оттачивала навыки, чтобы потом сдать зачет уже самому Саймаку.

Но самое главное – во второй год обучения началась аэрокосмическая техника. А вернее, практика по данному предмету.

Первый раз я увидела их, когда нас привели в ангар для инструктажа. Они располагались строем вдоль всего помещения и так и манили, чтобы к ним прикоснулись… Засмотревшись на это великолепие, я не заметила, как подошел Ремарк:

– Мельник, перестаньте зевать. У вас такой взгляд, что я начинаю опасаться за сохранность «ласточек».

– Вам не стоит волноваться, сэр.

– Думаете?

И, с сомнением взглянув на меня, он отправился вперед – делать объявление.

– Вот и настал тот момент, которого вы все так долго ждали. Начинается практика по аэрокосмической технике, а именно – полеты на «ласточках» в безвоздушном пространстве космоса. Но предварительно вы должны прослушать инструктаж по технике безопасности и сдать тесты на тренажерах.

Увидев наши вытянутые лица, куратор усмехнулся и спросил:

– Неужели вы думали, что вас подпустят к дорогостоящей технике, предварительно не удостоверившись, что вы способны с ней управляться?

Что ж, раз адмиралу нужно, чтобы мы подтвердили свое мастерство, то придется подтвердить!

Тест я сдала с первого раза.

По тактике наши занятия тоже изменились, и, освоив методы ведения войны разного времени в новом году, мы вплотную занялись рассмотрением антипиратской деятельности, дополнительно проходя подготовку по освобождению заложников, штурму космических кораблей и всего, что с этим связано. После эти знания закрепляли на трехмерных голографических изображениях.

И все было бы привычно, но через некоторое время наш преподаватель ввел космические рейды в киберпространстве, где мы применяли знания не только по тактике, но и показывали свои умения по боевым искусствам и всем остальным предметам. Там меня первый раз убили, потом еще раз и еще…

Зато перенос в практические, реальные боевые ситуации многому нас научил, и некоторые вещи предстали в совершенно другом виде.

Параллельно, на вооружении, мы изучили все основные виды оружия, и теперь нас начали учить из него стрелять.

На первом этапе была стрельба по статичным мишеням с небольшого расстояния. С этим у меня проблем не возникло. Хоть и не блестяще, но, благодаря тому, что я занималась дополнительно, смогла не отставать от других. И как только вся группа достигла высокой точности попадания, адмирал начал проводить обучение стрельбе по движущимся целям, которая, как и в школе, давалась мне легче всего – уж не знаю почему.

Следом начался курс огневой подготовки, в ходе которой отрабатываются навыки стрельбы в помещении. Сначала все упражнения выполняются по одному, затем – с постоянным увеличением группы до четырех человек. После этого на объекте появляются мишени-заложники. Вначале это стрельба на небольшие расстояния, и мы доводили ее до совершенства, потом увеличивали дистанцию и продолжали работать в таком же темпе. Следом шло обучение стрельбе при ходьбе точно в голову, а совершенство приходило, когда мы уже при полноценном беге стреляли прямо в голову движущейся мишени.

Вот здесь я намучилась, и ребята, с которыми мне приходилось стрелять, настрадались вместе со мной. Данный вид стрельбы вызывал у меня патологический страх, от которого я еле избавилась, и в основном благодаря Джиму, который по несколько часов занимался со мной после занятий. С Кирой все было просто – ее устраивал средний балл, которого она достигла без проблем.

Но вот что мне неописуемо понравилось, так это инженерно-взрывная подготовка. Студентов обучают, как правильно подрывать автомобили, здания, сейфы, космические корабли, изготавливать самодельные взрывные устройства. Единственное ограничение, которое нас коснулось, состояло в том, что нам не дали знаний о том, как взорвать планету. Подобная информация, как объяснил адмирал, будет даваться узким специалистам на последнем году обучения. И все те немногие люди, хранящие эти знания, состоят на особом контроле Союза. В остальном же наши тренировки часто объединялись с тренировками других групп и были потрясающе интересными. Поэтому в данную дисциплину я влюбилась и выполняла все задания с рвением маньяка. Даже записалась и два месяца ходила на дополнительные занятия, которые организовал Гер для будущих оперативников с этим уклоном. Там давались углубленные знания.

Все знания по ведению боя тоже закреплялись на рейдах по тактике, и со временем я перестала бояться свиста пуль. Но не перестала бояться смерти. Как врач, я знала, что, несмотря на наши достижения медицины, возможны ранения, когда помочь тебе уже не смогут. И преподаватели никогда не позволяли нам это забывать, всегда давая понять, что смерть может быть очень реальной. Поэтому, умирая в первые месяцы практически каждый рейд, я накапливала опыт, одновременно начиная лучше понимать своих пациентов.