— Стрельнуть дашь хоть разок?

— Что-что? Я не понял?

— Говорю, пальнуть дашь из маузера своего?

«Щорс» непонимающе посмотрел на меня, ему казалось, что здесь вопросы должен задавать он. Но, почти мгновенно, он собрался и строго произнес:

— Кто такой?

— А почему я должен тебе все докладывать? Ты-то сам, кто есть такой? Из чьих будешь?

Я решил прикинуться недалеким пареньком, нельзя сразу раскрывать себя. Человек представился:

— Командир партизанского отряда Медведь.

— Прикажите развязать, я командир!

Он кликнул бородатого:

— Петрович, развяжи его.

— Командир, а он того? Больно уж ловкий!

— Ничего, развязывай. Свой это, скорее всего.

— Да как же свой-то?

И Петрович этот чиркнул ногтем себе по горлу, явно вспоминая недавнее происшествие.

— Делай, что говорят!

Медведь уже начинал сердиться. И внешне он напоминал своего тезку. Такой же кряжистый, широкий и, видать, недюжинной силы мужик. Недовольно что-то бормоча про себя, Петрович все же освободил меня и очень резво отскочил в сторону. Я надел свою фуражку и медленно поднялся, держась за ствол дерева. Голова сильно закружилась, но я устоял и, отдав честь, доложил:

— Лейтенант Герасимов! Заместитель начальника Н-ской заставы.

Медведь тоже мне козырнул и предложил:

— Садись, давай, лейтенант Герасимов. Вижу, трудно тебе стоять.

— Да, крепко меня приложили ваши орлы.

— Ничего, заживет.

И тут он неожиданно спросил:

— А ты женатый?

Я даже растерялся:

— Нет еще.

И тут Медведь подмигнул мне:

— Я и говорю, до свадьбы заживет!

Мы рассмеялись, и Медведь подал мне руку. Вот так и состоялось наше знакомство, а вскоре он собрался уходить:

— Посиди пока, осмотрись. Сейчас тобой займутся, а серьезно поговорим позже. Медведь ушел куда-то по своим делам, а я стал осматриваться. Лагерь был хорош. Понятно, что все сделано в спешке, но сделано с умом. Деревья вырублены выборочно, а из этих бревен, наверное, сделаны срубы в землянках. И землянки построены в окружность с выходом в центр, чтобы выбегавшие люди не попадали сразу под обстрел. Между землянками вырыты ходы сообщения, а вокруг лагеря сделана еще одна, внешняя, линия обороны. Видно, знающие люди занимались всем этим. Вот взять, хотя бы, Медведя. Он, явно, участник гражданской войны, и боевой опыт у него имеется.

За этими размышлениями я не заметил, как ко мне подошла молоденькая девушка, даже скорее девочка, с санитарной сумкой через плечо:

— Можно я осмотрю вашу голову?

Я даже приосанился:

— Конечно, можно! Даже нужно!

Она начала осмотр и действовала так осторожно, что я ничего не замечал. И мне стало интересно:

— Что там творится? Мозги не выскочили наружу?

— Да нет, ничего страшного.

А я, с усмешкой, продолжил:

— Хотя, скорее всего, там нет никаких мозгов! Если бы были, то точно выскочили. Но, если с другой стороны посмотреть, то голова — это кость, а кость болеть не может. Но у меня что-то болит, а это значит, что мозги у меня все-таки есть!

Мне удалось ее рассмешить, а то она делала из себя строго врача. Ей бы в куклы играть, да их лечить, а не взрослых дядек тут перебинтовывать. Девушка закончила смеяться и сказала:

— У вас тут небольшая рана и огромная шишка!

Немного помолчала и добавила:

— А мозгов совсем не видно.

И вот здесь пришла моя очередь рассмеяться. Но мне было больно, и я хохотал, молча, обхватив голову руками. В конце концов, мы успокоились, и она смазала мне ранку йодом. Желая продолжить приятное общение, я спросил:

— А зовут тебя как, спасительница моя?

— Людмила, Люся!

— А меня Виктор.

— Хорошо, а я вам сейчас еще что-то принесу!

И она убежала. Очень скоро вернулась и протянула мне жестяную банку с горячей водой, кусочек мыла и опасную бритву:

— Вот, командир прислал, чтобы привели себя в порядок. А то вы совсем на военного не похожи, как бродяга какой-то!

Действительно, брился я, наверное, неделю тому назад, да и одежда моя представляла жалкое зрелище:

— Послушай, Люсенька! Называй меня на «ты». Ведь я еще не такой и старый! Вот побреюсь, помоюсь и стану знатным кавалером!

Она рассмеялась:

— Да, конечно! Вам уже и баньку топят.

— А у вас, что, и баня здесь имеется?

— Имеется!

Она махнула рукой, и я увидел, что в одном месте из-под земли действительно вился дымок. Тут я уж духом воспрял и произнес:

— А может мне не ходить в баню, а? Недельки две еще подожду, и грязь сама отвалится!

Люся шутки не поняла:

— Да как, же так?

— А вот так! Моется тот, кому чесаться лень!

Она помолчала, нахмурив брови, потом засмеялась и махнула рукой: