Шрифт:
Несмотря на избавление от Сороконожки, духов было жаль. На всякий случай я снова тщательно перерыла карманы и рюкзак, но ничего не нашла.
И решила забить. Нет, и не надо! Если вместе с ними из моей жизни исчез этот невыносимый тип, я ни капельки не расстроюсь!
Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Вот и все! Теперь до самой Москвы — больше никаких приключений! Можно спокойно поспать. Или почитать. Или послушать музыку. Или посмотреть фильм!
Или… Ну конечно же! Пообщаться со своим дневничком!
Однако едва я открыла глаза, как обнаружила, что на планах мирной жизни можно ставить крест.
Рядом со мной снова пристроился Смыш. В руках у него была газета на английском, которую он бросил мне на колени со словами:
— Принес тебе. Там статья интересная, о новостях парфюмерии, тебе понравится. Называется «Страшная тайна».
Еще одна страшная тайна! Не много ли для одного рейса?
— Спасибо. — Я заткнула газету в кармашек кресла перед собой. — А мой паспорт? Удалось что-нибудь узнать?
Миша с кислым видом покачал головой.
— Наверное, ты его в аэропорту потеряла. Но как же тогда ты очутилась в самолете?
И тогда я рассказала ему все. Об очках, Танюсике, парике, о Женечке Коростелевой, о странной встрече с чужими бабушками и о ссоре с чужим парнем.
Мой рассказ развеселил Миху, как «Комеди Клаб». Он то и дело фыркал, хихикал, восторженно присвистывал и восклицал: «Ну ты даешь!»
Однако когда я закончила, Холмс снова стал серьезным.
— Да… Немало ты дел натворила! Еще и эту девчонку подставила, Женю. По всем пунктам, включая личную жизнь.
— И зачем ты мне это говоришь?! Я тебе как другу рассказала, а ты… — Я сердито отвернулась. Противный Смыш! Взял и все испортил. Как будто я и сама не знаю, что заслуживаю высшей меры!
— Ладно, ладно, не кипятись, — Смыш миролюбиво тронул меня за руку. — Вообще-то я не за этим пришел.
— А зачем?
— Понимаешь, Саша, я давно хотел тебе сказать… — Его голос стал таким задушевным, что мое сердце екнуло. — Еще год назад, на вулкане…
Он замолчал и посмотрел на меня долгим взглядом. Сердце заколотилось. Неужели полная и окончательная победа над Танюсиком так близка?!
Чтобы не пропустить ни слова из знаменательного признания, я навострила уши, но вместо этого услышала:
— Сашуля, держись! Ты же актриса. Ты прекрасно справишься с ролью Жени! Поверь, все будет хорошо.
— И это все?! — разочарованно воскликнула я.
— Нет… — Смыш сделал таинственную паузу. — Я хотел сказать тебе еще кое-что… Это очень-очень важно, но я ужасно волнуюсь…
Я затаила дыхание в сладком предчувствии, но не успел Миха добраться до главного, как нам снова помешали.
Вначале на нас чуть не упала Липучка — я уже давно заметила, что она очень неустойчива на своих высоченных каблуках и, когда ходит, все время натыкается на кресла.
А потом рядом возникла еще одна знакомая фигура — Леха-Два.
— Заяц, на два слова! — произнес он, наклоняясь ко мне и пугливо косясь в сторону Липучки. Но та уже добралась до своего места и опять механически тасовала предметы, лежащие на столике.
— Хорошо, я сейчас, — вздохнула я, возвращаясь на землю.
Очарование момента было упущено.
— Ну я пошел. До связи, — буркнул Смыш. А потом вскочил и засеменил по проходу.
На освободившееся место тут же пристроился Леха-Два. Он тоже посмотрел на меня проникновенным взглядом, и сердце снова екнуло — может, и этот хочет сообщить мне что-то важное? Типа: «Ты нравишься мне гораздо больше, чем я ожидал…» или «Давай ты и в самом деле станешь моей девушкой…». Я уже приготовилась к чему-то подобному и представила, какими словами опишу это в дневничке, но вместо этого вдруг услышала:
— Милая, я пришел попрощаться.
Миллион за запах
Разочарованию и досаде не было предела. Как?! Он прервал признание Смыша только для того, чтобы сказать ЭТО?!
— И это все? — скорчила я недовольную гримаску.
— Да, все, — вздохнул Леха-Два. — И… знаешь, жаль, что ты на самом деле не моя девушка!
— И мне жаль, — вырвалось у меня. Этак я скоро совсем без парней останусь! Улетучиваются один за другим.
А потом Леха-Два протянул мне большой бумажный пакет — тот самый, с которым был в аэропорту.