Но я-то уже знала, что он не такой дурачок, каким хочет казаться, поэтому смотрела на него хмуро и настороженно.

— Угадай, в какой руке? — весело спросил «Братец Кролик», обращаясь к Танюсику.

— В правой! — сказала Тычинка.

— Угадала! — и двуличный хоббит вытащил из-за спины ярко-алую розу.

— Какое чудо! — расцвела Танюсик. — Мой любимый цветок! Мой любимый цвет! Мой любимый размер! Мое любимое количество!

Меня передернуло. Смыш на глазах у всех подарил Танюсику красную розу! Хотя вот она я — тут, рядом, его вечная, незабвенная, тайная любовь. Или… нет?

Танюсик ликовала. Она позировала, как модель на фотосессии: то прижимала розу к себе, то отстраняла, то склоняла изящную головку и прятала в алых лепестках свой восхитительный носик — и при этом умудрялась бросать вокруг быстрые взгляды: много ли камер нацелено на нее, неотразимую?

Камер было много. В том числе и моя — Танюсик с розой действительно смотрелась потрясающе и заслуживала быть увековеченной. Пусть даже и ценой крушения некоторых детских иллюзий.

Я уже почти смирилась с поражением, как вдруг «зловредный кролик» произнес:

— Сашуля, теперь твоя очередь! В какой руке? Угадывай!

— Ну, в левой, — осторожно предположила я, ожидая, что будет дальше. Меня, оказывается, тоже не забыли! Может, Танюсик рано празднует победу?

— Угадала! — наигранно бодрым голосом телеведущего объявил Миша. Он широко улыбнулся, выдержал паузу и медленно вытащил из-за спины…

Парик! Он приготовил для меня парик! И как он догадался? От восторга я захлопала в ладоши и тут же простила хоббиту все. Его двуличие, вранье, Танюсикову розу… Потому что парик был великолепен. Рыжий, натуральный, волосы заплетены в две косички. Настоящая Пеппи Длинныйчулок! Хорошая подружка для моей Пого-пого… Да, решено, у моих париков будут именно такие имена.

От улыбки, которой я наградила Миху, должны были расцвести все скучающие вокруг пальмы. А от взгляда, который я послала Танюсику, неожиданно набежавшие между нами льдинки окончательно растаяли.

— Ничья! — хором прошептали мы, сладко улыбаясь и любуясь подарками. Надо отдать Мише должное — он знал, чем нас порадовать!

Подошел Сеня. Увидев розу, нахмурился, бесцеремонно вырвал цветок у подруги из рук и стал искать глазами урну. Однако на всякий случай все-таки поинтересовался:

— Откуда цветы?

— От Смыша! — Подруга сердито сверкнула глазами, выхватила розу и спрятала за спину.

— А, тогда ладно, от своих можно, — успокоился Брыкала. Он плюхнулся рядом, и нам сразу стало тесно.

А потом Танюсик пристроилась у него на плече, а я — у нее, и мы все заснули.

Мне приснился сон, что я снова стала актрисой, исполняющей роль Пого-пого. Но только теперь у меня была сестра — девчонка с рыжими косичками и усыпанным веснушками толстым носом. Если бы не большие круглые темные очки в светло-сиреневой оправе с маленькими серебряными звездочками по краям, она была бы похожа на Пеппи Длинный-чулок. Но это была не Пеппи, а актриса, такая же, как и я. А потом случилось что-то странное. Когда мы снимали очередной эпизод, девчонка вдруг засмеялась, сорвала наши парики и поменяла их местами, нахлобучив себе на голову черный, а мне — свой рыжий. «Так ведь лучше, да? Только берегись, ты теперь в опасности!» — закричала она, и ее глаза за очками стали увеличиваться, а веснушки превратились в звезды и рассыпались по синему небу…

Которое оказалось экраном табло, напротив которого мы сидели.

— Который час? — встрепенулась я.

— Спи, можно еще, — сонно ответила Танюсик. — Посадку перенесли еще на два часа. В Индонезии проснулся вулкан, а в Москве бушует метель.

Честно говоря, я бы вздремнула еще часок, если бы Танюсик через какое-то время вдруг сама не ткнула меня в бок со словами:

— Просыпайся. Мне скучно.

— Тогда поспи еще.

— Больше не могу. Может, почитать чего?

— Возьми газетку, — посоветовала я, открывая глаза и потягиваясь. — Или журнальчик.

— Газетки тут на английском или на китайском, — обиделась Танюсик. — У меня эти языки знаешь где сидят! А журналы я и так уже наизусть вызубрила.

— Тогда книжку по литературе почитай! — посоветовала я. — То, что на каникулы задали.

— Мне еще не до такой степени скучно, — отмахнулась Танюсик. — К тому же в самолете будет куча времени, — и с этими словами она засунула Сене за шиворот обертку от шоколадки.

Он уставился на нее расширенными глазами, а потом взревел и метнул в нашу сторону огрызок яблока.

Остальным только этого и надо было. Встрепенувшись, Братство принялось прыгать, орать, кидаться моим рыжим париком Пеппи, Танюсиковой розой и чипсами. Было классно, как в прошлом году или как в школе на перемене, но радость длилась недолго — на горизонте вдруг возник полицейский, и мы, лавируя между пассажирами, помчались прочь.

Полицейский был толстый и неповоротливый, и нам удалось легко оторваться. А потом, устав от беготни, мы поплыли по оживленным улицам огромного города-аэропорта.