Тогда как тысячу лет назад подобные госпитали никак не могли быть укомплектованы такой уникальной и всеобъемлющей аппаратурой. А если тут ещё и некий архаичный для тех времён госпиталь смонтирован, то огромное разочарование обеспечено.

В первом широком коридоре находилось вдоль стены четыре специальные кровати-каталки. Теперь стал понятен наклонный пандус, ведущий в подземелья: любого пациента непосредственно сюда закатывали мягко, плавно и быстро. Что сразу вызывало некий оптимизм своей солидностью.

А вот в большом зале инопланетянина постигло разочарование. Устройств и медицинской техники тут находилось более чем предостаточно, да только все они вместе не стоили единственного «омолодителя», который находился в центре помещения. А тот с ходу бросался в глаза своей архаичностью и несовершенством. Только один плюс: в него можно было закладывать женщин и мужчин. И если проводить омоложение регулярно, по рекомендациям устройства, то и в самом деле можно при крепком здоровье и отличном наследственном иммунитете доживать до ста пятидесяти лет. Но основная беда – малая скорость приёма пациентов. И это удручало больше всего.

Палцени около часа ползал по «омолодителю», ощупывал его и диагностировал. Осматривая графики и вычитывая простенькие инструкции, он окончательно убеждался, что по техническому уровню данному агрегату далеко до тех, что в Шулпе. Всё равно как сравнивать ручной молоток и робот-полуавтомат.

Потом исследователь устало присел во вращающееся кресло и уставился на сидящих на полу хранителей данного чуда:

– Ну что челюсти отвесили? И моргать не забывайте, глаза пересохнут. Вот, хорошо. Теперь по поводу того, на что вы так усиленно пялитесь. – Виктор развёл руками. – Как в массе анекдотов: есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– Давай с хорошей! – быстрей всех решила вдова. Остальные кто кивнул сразу, кто чуть скривился, но слушать приготовились все.

– Так вот: жить вы и в самом деле будете чуть ли не до ста сорока, а то и больше, – и резко поднял руку, останавливая начавшееся радостное оживление. – Дослушайте до конца даже эту хорошую новость. Для достижения такого огромного возраста следует ложиться в то устройство и омолаживаться там хотя бы один раз в шесть-семь лет начиная с двадцативосьмилетнего возраста. Только в том случае, когда постоянно заменяются старые клетки, человек живёт очень долго. В вашем варианте, уважаемый, – он указал ладонями на самого ветхого старшину, – можно будет омолодиться всего несколько раз. Это с учётом, допустим, что вы должны умереть уже через неделю.

И чуть ли не на пальцах стал показывать: первый раз омолодитель прибавит только года четыре, второй раз – только три, третий – два, а четвёртого омоложения может и не быть. При помещении на стол сразу сработает система оповещения, высвечивая надпись: «Объект омоложению не подлежит!»

Как ни странно, старшина и этим годам обрадовался:

– Девять лет? Счастье-то какое! – Наверняка он для себя уже месяцы отсчитывал, если не недели. Но Менгарца такой подход вполне удовлетворил:

– То есть общий принцип омоложения вы уже поняли? Отлично! Тогда перейдём к осветлению негативных моментов всей этой истории. И начнём с подсчёта. Агрегат принимает и обслуживает одного пациента в течение целых двенадцати часов. Значит, два человека в сутки, грубо говоря, семьсот – в год. Ещё чуточку округляем – четыре тысячи за шесть лет. Много это или мало?

Ответы от всех присутствующих послышались в разных словосочетаниях, но все они сводились только к одним эпитетам: великолепно, шикарно, умопомрачительно, сказочно и так далее и тому подобное.

Человек со звёзд задал следующий провокационный вопрос:

– Учтите, две тысячи посещений или, иначе говоря, сеансов вам надо будет в обязательном порядке отдать людям со стороны. Как вы на это смотрите?

Общий ответ понёсся в прежнем стиле: мол, наплевать, лучше и не придумаешь. А больше нам и не надо!

– А вы хорошенько ещё подумайте и посчитайте, – настаивал Виктор.

Некоторое время все усиленно думали и сопели в две дырочки. А потом самый младший из старшин, наверняка и самый ученый среди них, которому были подвластны абстрактные вычисления, вдруг вскинул голову и выпалил:

– А почему это мы должны отдавать половину?!

– Как?! Не ты ли только что кричал об избытке сеансов?

– Кричал, да… Но я не учёл, что наша численность будет с годами расти. И лет через сто нас станет две тысячи. А при повышенной рождаемости то и все четыре тысячи! Нам самим понадобятся все сеансы-посещения!

– Вот! Молодец! – похвалил Менгарец старика азартно и от всей души. – А вот теперь я вам сразу выдаю новый закон, который вы просто обязаны будете принять: отныне и навсегда Ворота должны иметь не более чем две тысячи жителей. Все остальные и лишние будут обязаны уходить в большой мир и там искать своё счастье.

Гул недовольства и ропота надолго лишил возможности собеседников здраво рассуждать и внимательно слушать единственного среди них знатока всех неприятностей и подводных камней в большой политике.