— Вы так красиво вышиваете, что я сказала себе: «Когда-нибудь утром я попрошу мадемуазель Англар показать мне свое рукоделье». Но вы, наверное, сочтете меня назойливой…

— Нет, нет, нисколько! Только я совсем не такая уж искусная рукодельница, как вам кажется… Да что же вы стоите на холоде? Входите, пожалуйста, в дом.

Катрин невольно бросила опасливый взгляд в глубину комнаты:

— А что скажут ваши родители?

— Их сегодня утром нет дома. Отец на работе, а мама ушла на рынок. К тому же они были бы очень рады видеть вас.

Успокоенная этими словами, Катрин вошла в дом, сбросила сабо и осторожно сунула ноги в войлочные туфли, стоявшие у порога.

— Когда-то ваши родители не разрешали вам водиться с нами.

Амели покраснела до корней волос.

— О! Это только потому, что в нашем пригороде живут всякие люди…пробормотала она. — Они сквернословят, попрошайничают, воруют… Вот отец и держал меня на расстоянии от них. Он ведь государственный служащий, а это, понимаете ли, обязывает…

Бормоча свои объяснения, Амели смущалась все больше и больше. Наконец, вся красная, она с трудом закончила:

— Но мои родители хорошо знают, что вы и вся ваша семья совсем не похожи на этих несчастных… Вы люди честные, трудолюбивые, воспитанные…

Мы слышали о ваших несчастьях и всегда сочувствовали вам…

Амели была, конечно, сама доброта, и ее симпатия — безусловно искренней. Но сочувствие дорожного смотрителя и его супруги семейным бедам Шарронов вовсе не обрадовало Катрин.

— Э! — махнула она рукой. — Вот я и мои братья всегда играли на улице с другими детьми, но не стали ни ворами, ни разбойниками, и Лартиги тоже…

Амели опустила глаза и улыбнулась, и эта улыбка сразу рассеяла тень недоверия между обеими девочками.

— Орельен Лартиг — это разбойник наоборот.

— Разбойник наоборот? — удивилась Катрин.

— Ну да, потому что разбойники отнимают у людей вещи, а Орельен оделяет ими людей.

Катрин подумала было, что Амели имеет в виду яйца или медные су, которые Орельен приносил по воскресеньям в дом-на-лугах. Но откуда Амели могла знать об этом?

А та тем временем продолжала:

— Однажды — это было давно — вы стояли на улице, как раз напротив моего окна, и грызли горбушку черного хлеба. Орельен подошел, вырвал у вас из рук горбушку и протянул взамен баранку. Я все видела из окна. Орельен не сводил с вас глаз. Он глядел на вас так серьезно и был похож — только не смейтесь! — был похож на ангела с церковного витража… на смуглого ангела, который смотрит из угла картины на маленькую святую деву… С этого дня я всегда мечтала стать вашей подругой, вашей и Орельена…

Они уселись у окошка, Амели достала свои работы и стала показывать их Катрин. Та пришла в восторг при виде вышивок.

— Не такое уж это хитрое дело! — заметила Амели. — Для вышивания нужно прежде всего терпение…

Катрин вздохнула:

— Я, наверное, никогда не смогла бы научиться так красиво вышивать!

В порыве энтузиазма Амели предложила:

— Хотите, я вас научу? Уверена, что вы быстро все усвоите!

Катрин с трудом удалось скрыть свою радость: как удачно все получилось!

Ей даже не пришлось просить Амели об услуге! Но вежливость, согласно канонам Ла Ганны, требовала, чтобы Катрин ни в коем случае не выказывала своих чувств.

— Что вы! Ведь это отнимет у вас уйму времени! Спасибо, большое спасибо, но, уверяю вас, я была бы очень бестолковой ученицей…

Повинуясь все тем же законам деревенской вежливости, Амели настаивала:

— Бестолковой ученицей? Лучше не говорите мне таких слов! Я с великим удовольствием научу вас тому немногому, что сама знаю… Конечно, если вам не будет скучно…

— Скучно? Мне? Да я была бы просто счастлива! Но я не смею принять ваше предложение…

У Катрин оставалось еще полчаса свободного времени, и они решили начать обучение немедленно. Вооружившись иголкой, Катрин принялась за дело под бдительным оком Амели.

Теперь Катрин ежедневно заходила в домик дорожного смотрителя. Госпожа Англар встречала ее приветливо. Что касается самого смотрителя, то его редко можно было застать дома; он с утра до ночи пропадал на своих дорогах. Если же случайно господин Англар оказывался на месте, он был любезен с Катрин, расспрашивал девочку об ее отце, сестренках и Франсуа.