Шрифт:
Тяжелое дыхание, тяжелый взгляд.
— Если решишь убегать, я буду голым бегать за тобой по палубе. Все равно догоню.
— Знаю. Догонишь. Поэтому сначала лучше я… тебя… «отдеру»…
— Что?
И она плавно опустилась на колени.
Догорел закат, на небе высыпали первые звезды. Воздух похолодел; приятно щекотали обнаженную кожу горячие пузырьки джакузи.
Лайза отпила из бокала шампанского, поставила его на бортик, потерлась затылком о подбородок любимого мужчины и промурлыкала:
— Как здорово. Вокруг темно, а мы тут как в освещенном оазисе, да?
— Да.
— От нас свет по волнам. Наверное, рыбы смотрят. Мы им спать мешаем.
— Не думаю, что мы им мешаем.
— Ну, мы же тут плаваем. Лампочки горят, окна светятся, а они в глубине щурятся.
Мак тихо засмеялся и намотал на палец длинный мокрый локон.
— Рыбы не щурятся. Они уплывают туда, где темно.
— На глубину?
— Наверное.
Ее попка приютилась между его раздвинутыми ногами, живот поглаживали пальцы. Иногда сползали к лобку, щекотали его. Лайза жмурилась от удовольствия.
— А мы тоже возьмем и поедем к горизонту! Исследовать, где кончается безымянное море.
— Без карты и направления?
— Точно. Возьмем с собой побольше продуктов…
— Крабового мяса и гороха?
Лайза прыснула в кулак.
— И газовую горелку…
— Тут, вообще-то, полноценная кухня есть.
— А-а-а, все равно… — Расслабленно махнула в воздухе мокрая ладошка. — Я буду капитаном, а ты сильным, крепким и загорелым моряком.
— Ну, вот еще! Морская владычица. Ты у штурвала, а я всю грязную работу? Не согласен.
— А у меня же еще есть неиспользованное желание? Могу всякого пожелать.
— Знал бы я, чем все это обернется…
Тело сзади подрагивало от смеха.
Улыбаясь, Лайза подняла глаза и долго смотрела на черное покрывало неба с россыпью звезд.
— Мак?.. — спросила серьезно.
— Что?
— А вот и у тебя, и у меня… на плече… осталась Печать. Скажи, она умерла, погасла? Я как-то раз чувствовала ее пульсацию, слабую такую…
— Нет, не умерла.
Всплеск воды; темноволосая голова повернулась, взглянули с любопытством синие глаза.
— Как так? Ведь ее…
Мак улыбнулся.
— Печать живая. Ее действие можно прервать, но если любовь жива и оба этого хотят, связь остается.
— Так я могу с тобой мысленно разговаривать!
Как же он любил эти восторженные возгласы, эту искреннюю радость в глазах, эту непосредственность и это неподдельное счастье, разливающееся на ее лице вместе с улыбкой.
— Можешь. Печать окрепнет. Ведь любовь есть?
— Есть!
— И будет?
— Конечно, будет!
— Тогда и все будет.
И он, полностью счастливый, обнял свою избранницу, уткнулся носом во влажные волосы, пахнущие лавандой и солью, переплел под водой пальцы и закрыл глаза.
Конец
От автора
19 сентября 2013 года.
Ставропольский край, Минеральные Воды.
Я закончила писать шестой роман из серии «Город». Это отличное чувство, очень хорошее, теплое и невероятно мной ценимое. Когда дописываешь последнюю страницу истории, книга будто получает жизнь, по-своему рождается только в этот момент. И вот она закончена.
Я помню, как история Чейзера родилась в моей голове. Родилась исключительно из представившейся под музыку сцены погони. Кто-то убегает — женщина, кто-то догоняет — мужчина. Какой он? Что он? Зачем все происходит? В голове продолжали роиться и множиться детали. Первый вариант этой истории я попробовала накидать в ранних двухтысячных… Теперь не могу сказать точно, потому что когда у моего мужчины начался отпуск и мы поехали гостить к его родственникам, где я собиралась дописывать роман, у меня сломался ноутбук. Пропали файлы, книги, любимые картины. Ну да ладно.
Так вот, в тех двухтысячных была другая история. Тоже с погоней, с догонялками, с развитием отношений. В ней было всего тридцать страниц. В какой-то момент я ее бросила, решила пока не раскрывать, а много лет спустя дозрела. До правильных характеров, до новых поворотов сюжета, до более глубокой психологии.
Эта книга отличается еще и тем, что в ней присутствуют откровенные сцены (скажем, гораздо более откровенные сцены интимного характера, нежели в других моих книгах). Когда роман начало «кренить» в эту сторону и появилось желание дать себе волю и развязать руки, я сначала засомневалась. Покраснела, как та монашка, и долго не могла решить: то ли приструнить себя, то ли дать желанию быть откровенной в волю. Победило второе. Чему я, честно признаюсь, рада. Пусть книги отличаются друг от друга, пусть будут разными. Пусть в каждой будет что-то новое, свое.