Шрифт:
— Это дело временное. Германия намерена аннексировать часть моей страны. Об этом ясно свидетельствуют карты, развешанные повсюду. Несколько дней назад я заявил новый протест, но так и не получил удовлетворительного ответа. Начав переговоры о торговле, русские и немцы были близки к военному союзу. Цель Гитлера — изолировать Францию. Если ратификация сорвется, возможен любой сюрприз. Нечто вроде второго Рапалло.
— Не будем гадать,— тонко улыбнулся Додд.— Надеюсь, что полковник Бек сумеет вовремя сориентироваться.
Липский принужденно пожал плечами. Конечно, в глазах Америки позиция его страны выглядит ничуть не лучше, чем той же Франции или даже России. Все в конце концов преследуют собственные интересы. Но Соединенным Штатам с их высокомерным изоляционизмом едва ли пристало играть роль мирового блюстителя нравственности. Светский человек, тем более посол, не должен позволять себе подобных намеков. Впрочем, что взять с профессора истории? Эти замшелые интеллигенты мыслят абстрактными категориями прошедших веков.
Догадываясь, о чем примерно думает собеседник, Додд не спешил заполнить затянувшуюся паузу. Наблюдая за поведением Липского, он пришел к заключению, что поляк не слишком сочувствует диктатуре полков- киков, хотя и не выказывает осуждения. Карьерный дипломат, он повинуется своему правительству и сохраняет внешнее беспристрастие, когда затрагиваются даже самые щекотливые вопросы.
Липский заерзал под изучающим, до неприличия пристальным взглядом американца.
— Почему люди так слепы, мистер Додд? — с непритворной горечью молвил польский посол.— Просто-таки не умеют видеть очевидных вещей или трусливо отворачиваются. Да, у нас есть договор с Гитлером на десять лет, только я не поручусь даже за ближайшие два-три года. Мы значительно слабее Германии. Нам никогда за ней не угнаться. Они угрожают не только нам. Германия не ограничится тем, что вновь аннексирует большую часть Польши. Следом пойдут Эльзас-Лотарингия, Австрия и Чехословакия. И тогда рейх сможет контролировать Балканскую зону и всю Балтику. Если Гитлеру это удастся, вся Европа окажется в его власти. Что будет потом, знает только бог.
— По-моему, все было ясно еще в тридцать третьем году.
— У нас не оставалось другого выхода. Когда Герман Геринг охотился с моим министром в Беловежской пуще, то без обиняков предложил совместно ударить по России.
— Чистейший блеф, особенно в то время.
— Откровенная провокация. Бек так это и расценил.
— Вы читали вчерашний выпуск «Фелькишер Беобахтер», господин Липский?
— Признаться, нет, еще не успел.
— Напрасно. Это газета самого Гитлера... Мое внимание привлекла корреспонденция из Будапешта. В ней говорится о притязаниях Венгрии и Польши на приграничные части Чехословакии. Что вы думаете по этому поводу? Немецкий журналист ссылается на заявления компетентных лиц.
— Мне решительно ничего не известно,— Липский удивленно пожал плечами.— С чехами мы как-нибудь договоримся, а вот Советы, рейх... Трудно выбирать, что хуже, мистер Додд: Сцилла или Харибда. У Германии нет общих границ с СССР. Путь на Москву снова пройдет по нашим костям.
— На Москву? Но только что вы выражали обеспокоенность по поводу советско-германского сближения.
— Дружба хищников опаснее вражды. В Польше не забыли разделов. Для нас одинаково чреваты оба варианта. Возьмите, к примеру, договор с чехами. Каким образом Красная Армия сможет прийти к ним на помощь? Мы никого не пропустим через свою территорию! Тухачевский уже однажды стоял под Варшавой, но господь бог и маршал Пилсудский сотворили чудо. Маршала, увы, с нами нет, а бог... Нет, мы не самоубийцы, чтоб позволить большевикам пройти через Польшу.
— Зачем заранее сжигать за собой мосты? — успокоительно заметил Додд. Он сочувствовал Липскому, но не настолько, чтобы позволить водить себя за нос.— Жаль, что вы не успеваете следить за газетами. В сегодняшней «Берлинер цайтунг» есть сообщение о визите в Варшаву русского генерала.
— Как же! Иеронимус Уборевич! Персона очень нам хорошо известная. Его армия стоит у наших границ. Вооружены до зубов.
— В чем цель визита, если не секрет?
— Какие секреты от вас, господин посол?.. Он едет к чехам, у них же теперь такая дружба. У нас только гостит. Конечно, генеральный штаб его принимает. Сосед все-таки. Как у них говорится, худой мир лучше доброй ссоры.
Часы в гостиной пробили вторую четверть. Скоро должны были приехать Гогенцоллерны. Пожалуй, не стоит им встречаться здесь с польским послом.
— Теперь я значительно лучше понимаю ситуацию,— сказал Додд на прощание.