Шрифт:
Переложив флягу в левую руку, Гогенлоэ зачерпнул черпаком и, выждав, пока остынет, попробовал густой суп.
— Добавь копченой грудинки,— приказал он повару и, сделав капитальный глоток, передал флягу Траут- мансдорфу.
Граф покорно приложился.
Виттиг в свой черед молча проглотил порцию и откромсал ломтик печенки. Есть хотелось до умопомрачения.
Пока вырезали пули да рядили, какая из них оказалась смертельной, окончательно рассвело. Резко усилился ветер.
Наконец принц нашел, что горох разварился в самую меру. Хмурый толстяк в переднике, надетом поверх егерьской куртки, роздал сухие хлебцы. Обжигаясь и торопясь, хлебали алюминиевыми ложками из солдатских мисок.
Чтобы не озябнуть, журналист налег на коньяк. Хмель не брал на холоду. Только давило в затылке и поламывало в висках. Не принимая участия в азартном споре — лично ему даже выстрелить не довелось,— он залез под полость и закрыл глаза.
Почетный приз — голова с рогами — достался Родацу, и в честь героя дня прокричали троекратное: «Хох!» Чаши с объятым синим пламенем пуншем увенчали рыцарский праздник.
Только к вечеру следующего дня Виттиг и Траутмансдорф смогли заняться делами. Благо их комнаты находились рядом, о чем своевременно позаботился принц.
— Группенфюрер Гейдрих просил передать вам самый теплый привет,— советник включил «Телефункен» и настроился на Берлин.— Он очень к вам расположен, Карл.
— Благодарю, граф. Я чрезвычайно польщен вниманием группенфюрера.
— От нас ждут конструктивных идей. Как по- вашему, что бы могло катапультировать чехов из договора?
— Катапультировать? — переспросил журналист, словно прислушиваясь к звучанию слова.— Оригинально... Не знаю, что и сказать. Прага пребывает в эйфории. Особенно теперь, когда русские набирают темп. Я уже докладывал вам, что визит Уборевича проходит на волне сплошного восторга. Генерал Фиала во всем идет ему навстречу. Они посетили заводы «Шкода», побывали на артполигоне. Мои друзья из разведслужбы МИДа считают, что заказы последуют без промедления. Вы же понимаете, что это значит: двухсотпятимиллиметровые орудия, трехсотдесятимиллиметровые гаубицы, зенитки, минометы. Про лучшие в мире авиамоторы я уже не говорю.
— С Трудом верится, что маленькая страна способна насытить такого гиганта, как сталинская Россия.
— И совершенно напрасно, граф. Чехословакия — крупнейший экспортер оружия. Удвоить, даже утроить мощности — вопрос времени. Были бы ассигнования. Это тот случай, когда коммерция подкрепляет политику. Боюсь, что нарушить подобный альянс — непростая задача.
— Иначе бы ее поручили не нам с вами, коллега. Рекомендую обратить пристальное внимание на таких господ, как Опоченский и Смутный; нажать на Зенкла, на Берана... Впрочем, все это паллиативы.
— Очень многое будет зависеть от Парижа. Если бы удалось предотвратить ратификацию... Бенеш сразу окажется на мели, и климат в Праге существенно переменится.
— Легко изрекать самоочевидные истины. Смею уверить, что в рейхе пристально следят за перипетиями французской политики, хотя далеко не все понимают значение вопроса.
— Чехи ничуть не заблуждаются насчет наших конечных целей. Люди Гейнлейна прямо-таки толкают их в объятия Москвы. Только ослабив давление, временно конечно, мы получим хоть какую-то свободу маневра.
— Вы сами знаете, что это невозможно,— повысив голос, отчеканил Траутмансдорф.— Воля фюрера диктует политику, а не наоборот.
— Что же тогда остается? Тонкая игра?.. Пока чехи уверены, что я работаю на них, дезинформация может пройти. Но надолго ли? Рано или поздно последует разоблачение, и мы утратим контроль.— Виттиг прижался спиной к нагретому калориферу и, не глядя на собеседника, продолжал размышлять вслух: — Выгода сомнительна, а потери очевидны... Необходим какой-то длительный, постепенно затягивающий процесс. Нечто вроде дипломатической инсценировки?
— Конкретно?
— Пока не знаю. Но пьеса должна быть разыграна по всем правилам.
— Это вопрос техники. Важна идея.
— Идея проста, ибо не имеет альтернативы. Не ослабляя нажима, мы бы могли дать понять, что готовы, при известных условиях, разрешить спор мирным путем.
— И Бенеш поверит?
— А вот это нас не должно волновать. Главное, вовлечь в отвлекающий процесс.