Подготовка полетов первых многоместных кораблей получилась не таким простым делом, как казалось Каманину вначале. Особенно трудно решался вопрос о составах экипажей «Восходов». Сам их состав размывался, выходил за рамки влияния Главного штаба ВВС. Против такого обстоятельства решительно выступал маршал Руденко. Основные трудности упирались в кандидатуры научных сотрудников и врачей. Для трехместного корабля Каманин предложил знакомые кандидатуры: Волынов — командир, Комаров — летчик-испытатель, Лазарев — летчик-врач. Маршал Руденко согласился с мнением Николая Петровича. Их общее мнение поддержал и Главком ВВС Вершинин. В крайнем случае командование ВВС соглашалось на замену подполковника Лазарева врачом Центра подготовки космонавтов Сорокиным.

А вот Королев придерживался другого мнения: Комаров — командир, Феоктистов — научный сотрудник, Егоров — врач. Главный конструктор был «повязан» данными ранее обещаниями Феоктистову и Яздовскому о непременном включении в состав экипажа многоместного корабля бортинженера ОКБ и врача — сотрудника научно-исследовательского авиационного медицинского института. С таким составом трехместного «Восхода» был согласен председатель Государственной комиссии Тюлин и ее члены, генералы Мрыкин и Керимов.

На полет в первом «Восходе» в качестве научного сотрудника претендовал еще доктор технических наук, профессор института автоматики и телемеханики Академии наук СССР Георгий Катыс. Его кандидатуру горячо поддерживали академики Келдыш, Ишлинский и Трапезников.

Особые возражения у командования ВВС вызывали Катыс и Егоров. Когда в середине июня началась специальная подготовка группы к полетам на «Восходах», Катыса пригласили в политотдел Центра подготовки на беседу.

Член Военного совета Главного штаба ВВС Бабийчук, начальник Центра подготовки Кузнецов и его замполит Никерясов задавали кандидату на полет далеко не простые вопросы. Вначале они касались его работы и научных интересов, темы докторской диссертации. Кузнецов, естественно, спросил о состоянии здоровья, спортивных увлечениях и составе семьи.

Задавать ключевые вопросы выпало полковнику Никерясову. Николай Федорович спросил: «Почему профессор Катыс не в партии?», «Собирается ли подавать заявление о приеме?» Ответы Георгия: «Считаю себя пока не готовым к такому ответственному шагу» и «До сих пор как-то не задумывался над партийной перспективой», явно не удовлетворили «экзаменаторов».

Катыс был в панике: «Что делать?» Но он понимал, что вступление в партию — дело не одного месяца. Поэтому пообещал подумать над вопросом и в ближайшее время принять «разумное, оптимальное решение».

В конце июля, перед тренировкой на центрифуге, Георгий неожиданно спросил у Феоктистова: «С тобой, Константин, разговор в парткоме уже состоялся?» Сотрудник королевского ОКБ признался: «Нет, Георгий, не состоялся». Ответ конструктора «Восхода» воодушевил Катыса. Он посмотрел на Феоктистова с сочувствием и решил про себя, что тот на полет в первом «Восходе» вообще не котируется и, значит, одним конкурентом становится меньше. Георгий продолжал сохранять надежду и готовился к старту.

Накануне заседания Государственной комиссии 21 августа, которой предстояло рассмотреть вопрос о предполагаемом составе экипажа для первого «Восхода», генерал Каманин встретился с маршалом Руденко. Были высказаны откровенные суждения:

— Должен вам сказать, Сергей Игнатьевич, что у меня нет полной уверенности в Катысе и Егорове как наиболее вероятных кандидатах на первый полет в трехместном корабле.

— Что ты имеешь в виду, Николай Петрович? — уточнил заместитель Главкома ВВС.

«Главный куратор» космонавтов четко высказал свои замечания по кандидатурам претендентов:

— Катыс и Егоров лишь удовлетворительно перенесли испытания на невесомость. Врачи Центра подготовки очень сомневаются, смогут ли Катыс и Егоров успешно выполнить полетное задание.

— А что ты скажешь о готовности Феоктистова, Николай Петрович? Он разве безупречен?

— Скажу, что и у Константина не все в порядке со здоровьем, Сергей Игнатьевич. В детстве он перенес язву желудка, а в летном деле, как ты знаешь, это солидный дефект. Если хотя бы у одного из трех членов экипажа корабля случится в полете плохое самочувствие, оно может стать причиной вынужденной посадки и даже еще более серьезного происшествия.

— Что ты предлагаешь, Николай Петрович?

— Я предлагаю представить на утверждение более надежный состав экипажа: Волынов — командир, Комаров — летчик-испытатель, Лазарев — летчик-врач. Все летчики идут без всяких замечаний. Майор Комаров сработает испытателем не хуже Катыса, а Лазарев в состоянии стать на орбите семейным врачом.

— В каком состоянии находится инструкция экипажу «Восхода» по системе аварийного спасения и радиосвязи, Николай Петрович? — переменил тему разговора Руденко.

— Инструкция практически готова, Сергей Игнатьевич, — доложил Каманин. — Она уже подписана Гагариным и через неделю будет представлена на утверждение Главкому Вершинину.