В десять по Москве 14 октября — заседание Государственной комиссии. Вопрос традиционный — доклад экипажа «Восхода» о результатах полета. Прозвучали интересные детали. Феоктистов не скрыл, что нередко чувствовал себя летящим вверх ногами. Егоров, в унисон коллеге, сказал, что он все время ощущал себя стоящим на коленях с опущенной вниз головой. Комаров доложил, что условия для суточного полета «Восхода» хотя и были стесненными, все же позволили членам экипажа в основном успешно выполнить свои полетные задания. Конечно, стабилизация корабля при посадке требовала усовершенствования. Особенно это касалось его ориентации при соприкосновении с Землей.

После торжественного обеда, устроенного председателем Государственной комиссии Тюлиным в честь экипажа «Восхода», создателей корабля и организаторов полета, Комаров, Феоктистов и Егоров встретились со стартовой командой полигона. Во время встречи маршалу Руденко передали приказ Главкома ВВС Вершинина о немедленном вылете в Москву.

Постановление Пленума ЦК партии от 14 октября о снятии Хрущева со всех постов поразило многих. Пришлось Комарову переделывать свой рапорт руководителю страны по прибытии во Внуково и текст выступления на Красной площади. Не стало теперь такого единого лица. Первым секретарем ЦК КПСС стал Брежнев, председателем Совета Министров СССР Косыгин.

Пополудни Королев и Тюлин улетели в Москву. Перед отъездом их на аэродром Каманин встретился с Главным конструктором и попробовал убедить его в необходимости переноса старта «Восхода-2» с ноября на март — апрель шестьдесят пятого. Он мотивировал свое предложение тем, что еще до четырех месяцев потребуется КБ Алексеева для доработки скафандра космонавта, которому предстоял выход в открытый космос. Сергей Павлович не выразил полного согласия на такой перенос, но его первоначальное решение о ноябрьском пуске было, наверное, поколеблено.

Политические занятия с офицерским составом подразделения после завтрака 26 октября вместо майора Алексеева проводил капитан Тимохов. Международная обстановка складывалась крайне напряженно, и Павел Николаевич решил построить их в форме вопросов и ответов. Так он частенько поступал на занятиях с сержантским составом в последнее время. И просчитался замполит. Пошло оно не по его сценарию. Сделав небольшую вводную по ситуации вокруг Кубы, Тимохов предложил задавать ему вопросы. И первый же вопрос старшего лейтенанта Любаса явно обескуражил Павла Николаевича. Лучший оператор дивизиона спросил:

— Я правильно понял вас, товарищ капитан, что если американцы начнут высадку своих войск на территории Кубы, то наш дивизион должен будет нанести ядерный удар по военным объектам Соединенных Штатов?

— Должны мы нанести удар по военным объектам Америки или не должны, товарищ старший лейтенант, ответ последует скоро. По этому вопросу, видимо, будет принято в Москве специальное постановление… — уклончиво ответил Тимохов.

— А вы лично как думаете? — не отступал Любас.

— Ты задаешь такие вопросы, Любас, на которые Павел Николаевич ответить не может, — вмешался в дискуссию комбат Стуров.

— Я, Сергей Николаевич, обращаюсь к замполиту дивизиона и хочу услышать его личное мнение, — возразил комбату Любас.

Тимохов все молчал, продолжал соображать, что же ответить настырному оператору. Его как-то выручил Растольцев:

— Мы люди военные, Любас, — сказал начальник штаба, — и без приказа старшего командования действовать не должны, какая бы острая ситуация ни сложилась.

— Это ты, Георгий, запросто отвечаешь на вопрос, когда полетит на околоземную орбиту наш многоместный корабль-спутник, — вмешался в разговор постоянный участник дискуссий с Любасом по космосу начальник двигательного отделения старший лейтенант Кабешев. — А тут надо взвесить многие обстоятельства и в нашей стране и во всем мире.

— Но раз вооруженные силы нашей страны приведены в боевую готовность, значит, решено, что медлить с отпором врагу никто не имеет права? — косвенно поддержал коллегу оператор старший лейтенант Зубарев. — В училище нам преподавали историю. Подполковник Мулюк настойчиво убеждал нас, что начало Великой Отечественной войны наше руководство проворонило, а потом это упущение обернулось для страны дорогой ценой. Сам можешь сделать вывод — ошибка не должна повториться.

Капитан Тимохов тут же поддержал Зубарева:

— Вот вам и ответ, Любас. Старший лейтенант Зубарев высказал очень верное суждение. Без приказа свыше мы не можем действовать самостоятельно. Но в случае высадки американцев на территорию Кубы приказ по поводу наших ответных действий поступит без промедления.

Когда майор Алексеев вернулся из поездки в полк Сидорова с генералом Гарбузом, замполит откровенно, с оттенком неудовлетворенности, рассказал ему об острой дискуссии на политзанятии. Командир дивизиона не удивился: