Комплексное занятие в них являлось исключительно ответственным и опасным как с точки зрения возможности поражения бойцов токсичным топливом, так и неизбежной предпосылкой к поломкам специальной техники. Дмитриев подчеркнул, что пренебрежение тщательной подготовкой к такому занятию уже неоднократно приводило к серьезным авариям с техникой и несчастным случаям с людьми.

Генерал Дмитриев объявил, что по решению Военного совета армии создано две инструкторских группы, отдельно по ракетам Р-12 и Р-14. Инструкторскую группу по ракетам Р-12 возглавил подполковник Минаков, по ракетам Р-14 — подполковник Маслов. В группы входили специалисты-ракетчики по стартовому, двигательному, электроогневому и заправочному оборудованию. В инструкторскую группу по ракетам Р-14 входили также специалисты по азотодобывающей станции.

Армейские инструкторские группы выполняли строго определенные служебные задачи:

— организация обучения боевых расчетов и оказание им повседневной практической помощи;

— осуществление подготовки и проверки готовности боевых расчетов к заступлению на боевое дежурство;

— руководство проведением итоговых комплексных занятий в качестве инструкторов по подготовке ракет к пуску из различных степеней боевой готовности с обязательной заправкой компонентами ракетных топлив;

— участие в плановых проверках частей и соединений, проводимых Главкомом ракетных войск и командованием армии;

— проведение непосредственной подготовки боевых расчетов перед убытием их на полигон для учебно-боевых пусков ракет и участия в их проведении;

— проведение зачетов в группах регламентных работ технических батарей на допуск их к работе на боевых ракетах;

— прием зачетов у личного состава частей на присвоение классной квалификации «Мастер»;

— участие в составе Государственной комиссии по приему боевых ракетных комплексов в войсковую эксплуатацию.

Когда подполковник Алексеев вернулся из Смоленска, начальник штаба познакомил его с приказом Главкома ракетных войск о развертывании в составе полка третьего, шахтного дивизиона с ракетами Р-12У. Эта новость не порадовала Андрея Степановича. Он, по опыту других частей, прекрасно понимал, что отныне большая часть его служебного времени будет отдана решению этой злободневной задачи. Так все и получилось.

Боевой шахтный комплекс для ракет Р-12У на берегу Лиелупе, северо-западнее Элеи, представлял собой заглубленный технологический блок и четыре шахты глубиной более тридцати пяти метров для установки ракет. Место было выбрано относительно низкое. Насыпная грунтовая дорога на комплекс не выдерживала нагрузки тяжелой строительной техники. Самосвалы и тягачи то и дело застревали в грязи осенью. Их приходилось вытаскивать с помощью болотных тракторов.

В каждой шахте был смонтирован скоростной лифт для доставки людей и грузов на различные уровни обслуживания ракеты, а также подъемные площадки обслуживания. Сверху шахта закрывалась массивным защитным устройством, которое при пуске ракеты сдвигалось в сторону.

Каждая из четырех шахт соединялась с технологическим блоком углубленной патерной, по которой проходили магистрали подачи компонентов ракетных топлив, пневмокоммуникации, кабели управления и связи. Было предусмотрено их дублирование.

В конце ноября шестьдесят третьего в Латвии установилась ненастная осенняя погода. Непрерывно лил дождь. Временные дороги на стройку развезло, они стали практически не проезжими. В декабре, во время проходки второй шахты, давлением грунта и большим притоком грунтовых вод намертво сдавило временную тюбинговую крепь. Работы на шахте пришлось приостановить. Зачастило на комплекс армейское начальство со специалистами проектных и строительных организаций. Начальник отдела капитального строительства армии полковник Сочнев неделями не покидал «злосчастного объекта № 519» вблизи Добеле… Работы на шахте возобновились лишь через год после тщательного обследования и дополнительных проектных проработок.

Динамичная жизнь полка не оставляла командиру ни минуты свободного времени. Пришлось Андрею Степановичу просить начальника штаба Щербака, чтобы помог Вере как-то обустроить новую квартиру, завезти из Елгавы приличную мебель рижского производства. Наконец, удалось приобрести телевизор и холодильник. На эти покупки ушли все кубинские командировочные. Денежного довольствия явно не хватало.

Старший лейтенант Любас и после возвращения с Кубы не оставил своей мечты о космосе. В июне он написал рапорт с просьбой отпустить его для сдачи вступительных экзаменов в Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского. Тут, конечно, сказалось влияние командира дивизиона Стурова, выпускника этой знаменитой кузницы авиационных инженерных кадров. Пришлось подполковнику Алексееву наступить «себе на горло» и отпустить лучшего начальника расчета прицеливания.

Перед отъездом Любаса в Москву Андрей Степанович вызвал офицера с комплекса в штаб и сразу предупредил:

— Рапорт, товарищ старший лейтенант, подпишу только в том случае, если увижу письменное обязательство о возращении в полк после академии на высокую должность.

— Но, товарищ подполковник, я же собираюсь после академии отбираться в Центр подготовки космонавтов? — возразил Любас и добавил: — Кстати, капитан Краснов сообщил мне в письме на прошлой неделе, что в Звездный отбирают теперь кандидатов в космонавты только с высшим инженерным образованием.