Уже находясь в отпуске, в Гурзуфе, командир отряда космонавтов получил письмо от Главного конструктора. После выхода из больницы Сергей Павлович отдыхал в Сочи. Он охотно поделился с Юрием состоянием «космических дел». Королев сообщил Гагарину, что Устинов ему предложил в марте — апреле шестьдесят третьего запустить на околоземную орбиту одновременно три пилотируемых корабля-спутника. Но готовых «Востоков» имеется только два. Чтобы выпустить еще пять кораблей, как предлагает Устинов, нужен срочный заказ Главного штаба ВВС, а его нет. Значит, отсутствует и финансирование.

Утром 8 октября Гагарин отправил в Явейную ответное письмо Главному конструктору и в тот же день улетел с семьей в Оренбург. Приболела его теща. Валюше очень хотелось увидеться с матерью, поддержать ее в трудную минуту. Встреча в Москве с Сергеем Павловичем откладывалась поэтому до 20 октября.

Приняв дела и решив неотложные вопросы по Главному штабу, новый Главком ракетных войск маршал Бирюзов вылетел на Байконур. В боевом ракетном полку, обеспечивающем важнейшие космические пуски, сложилось чрезвычайное положение. Его личный состав уже более года размещался в палатках, а многие офицеры по пять и более лет жили в отрыве от семей. Командир части полковник Юрин оказался не в состоянии изменить ситуацию к лучшему. В конце июля восемь офицеров полка самовольно выехали к семьям. Маршал Бирюзов решил разобраться с «дезертирами» на месте. Но едва ли поправил ситуацию. На состоявшемся в его присутствии суде чести ни один из офицеров, включая и замполита подполковника Гурьева, не выступил с осуждением действий «строптивых сослуживцев».

Ситуация действительно получилась не из легких. Индивидуальные беседы с заместителями командира подполковниками Демидкиным и Халюченко тоже практически ничего не дали. Начальник штаба полка Демидкин прямо заявил Главкому ракетных войск, что его решение перебросить военных строителей с возведения совершенно необходимого жилья на служебные объекты, только усугубит положение. Зимовать на полигоне в палатках в предстоящую зиму не намерено большинство офицеров. Им хватило и одной минувшей суровой зимы.

Время поджимало. Заниматься дальше ситуацией на Байконуре маршал Бирюзов не имел никакой возможности. Стремительно обострялся Карибский кризис. Первые транспорты с личным составом и боевой техникой 51-й ракетной дивизии из состава 43-й армии уже покинули Севастопольский порт или готовились это сделать в самое ближайшее время. Кроме того, руководством страны было принято окончательное решение о проведении в сентябре масштабного войскового учения по плану министерства обороны с организацией учебно-боевых пусков ракет средней дальности, оснащенных ядерными боезарядами. Эта операция получила кодовое название «Тюльпан». От Главного штаба ракетных войск ею руководил заместитель Главкома по боевой подготовке генерал-лейтенант Тонких.

Участие в операции «Тюльпан» должна была принять одна из частей 50-й армии. Вначале командарм генерал-лейтенант Добыш намеревался поручить проведение стратегических пусков особому ракетному полку Корнеева, сформированному для усиления советской группировки войск в центре Европы. Но нарастание опасностей вокруг Кубы и отправка на Остров свободы усиленной ракетной дивизии, с включением в нее и дивизиона майора Алексеева, поменяли планы армейского командования. Выполнение боевой задачи в операции «Тюльпан» командарм Добыш поручил Приекульскому полку Чистякова, в числе первых освоившему ракеты Р-14 и уже заступившему с ними на боевое дежурство. Получив боевую задачу в начале апреля, полковник Чистяков с передовой оперативной группой части немедленно вылетел в Забайкалье для рекогносцировки и выбора места под полевую стартовую позицию. Это оказалось очень не простым делом.

В отличие от наземных комплексов Р-12, техника и технологическое оборудование наземного комплекса Р-14 не были приспособлены для развертывания и проведения пусков с полевых позиций. Это намного усложняло конкретную ситуацию. Подготовка более совершенных изделий требовала большего времени с выполнением значительного объема строительных работ, монтажа и испытаний технологического оборудования. Сама переброска техники и оборудования на несколько тысяч километров требовала длительной специальной подготовки.

В конце мая в Забайкалье по тревоге был отправлен 1-й дивизион подполковника Калинько в составе стартовых батарей майора Дригайдо и капитана Чегодаева, а также сборочная бригада ремонтно-технической базы полковника Завьялова. Боевые расчеты сборки головных частей возглавляли лучшие специалисты части — майор Филимонов и капитан Федюков.

Сложности возникли уже при погрузке на железнодорожные платформы крупногабаритной ракетной техники — заправщики окислителя и горючего значительно превышали размеры платформ. Эти сложности, в августе, повторились и при транспортировке боевой техники дивизиона майора Алексеева в южном направлении из Добеле для оперативной передислокации на Кубу.

Командировка была неизбежной и все же наступила она для Алексеевых неожиданно. Командир полка объявил Андрею Степановичу о начале погрузки техники после обеда 11 августа. Отпустил на эту операцию только двое суток, поскольку сразу был определен и срок отправления дивизиона из Севастополя — 17-е число.

Вера уже привыкла к коротким и длительным «секретным командировкам» мужа то в Москву, то в Смоленск, то в Шауляй, но вот к предстоящему убытию Андрюши за рубеж она даже мысленно привыкнуть не могла. За время их совместной жизни такое случилось впервые. И одно дело не состоявшаяся поездка в ГДР, и совсем другое — на Кубу, в другую часть света, за океан, на корабле. Как-то все обернется для него на море?