– А-а-а!!! – волной над батальонами и ротами прокатился гул.

– Слава царю!

– Смерть врагам!

– Уничтожим нежить и нелюдей!

– Девятый полк – вперед!

Это произошло спонтанно, и никто из командиров ничего подобного не ожидал. Но было заметно, что боевой настрой воинов полковнику понравился. Он улыбался. А затем Урамин вновь приподнял ладонь, солдаты притихли, и он дочитал указ:

– Приказываю моим генералам форсировать реку Рамайн, вторгнуться в Рубайят и вернуть самозваное мятежное государство под контроль Мореи. На нашей стороне правда и сила. Значит, мы не можем проиграть, а потому наступайте, мои воины. Будьте быстрыми, решительными, храбрыми и суровыми. Докажите нашим врагам, что морейцы по-прежнему сильны и готовы дать отпор любому противнику. Без сомнений и колебаний уничтожайте всякого, кто выступит против вас с оружием в руках или с помощью магии попробует остановить наши непобедимые легионы. Никакой пощады. Никакой жалости. Никакой милости к клятвопреступникам и предателям. Победа или позор. Боги и предки смотрят на нас, и мы не имеем права на поражение. Так вперед же, мои воины, и не останавливайтесь до тех пор, пока Рубайят снова не станет царской провинцией.

Опять пауза, и полковник огласил подпись:

– Эраций Раен, милостью богов царь Великой Мореи. Писано в Алькантаре, в месяц дамир, пятого числа.

Снова плац содрогнулся от радостных криков и боевых кличей. Однако продолжалось это недолго. Полковник Урамин приказал полку выступать, но перед этим следовало получить защитные амулеты.

Вдоль строя двинулись солдаты с мешками. В них лежали самые обычные медные кругляши на веревочке, похожие на монеты. Это защита от магии для каждого воина, далеко не самая надежная и недолговечная, в обычном металле заряд держится не больше месяца, а в дереве десять – пятнадцать дней. Ну а потом их надо заряжать по новой, либо у мага, либо в храме. Однако у врагов вообще ничего подобного нет, так что это еще одно наше преимущество. И хотя мне амулет был не нужен, имелась собственная защита, да и Виниорам он ни к чему, у них родовые магические браслеты из серебра с драгоценными камнями и мощными оборонительными заклятиями, тем не менее от дополнительного артефакта никто не отказался.

Через час, покинув лагерь, мы выступили на восток. На берегу Рамайна 9-й полк должен был соединиться с остальными подразделениями восьмого легиона, 12-м пехотным и 8-м кавалерийским полками, а затем начнется переправа на вражеский берег и будет битва. Разумеется, если наш противник не драпанет при виде славных морейских войск, но это вряд ли.

Рунольв кинул в костер горсть семян, и пламя, жадно пожирая угощение, приподнялось вверх. Легкий ветерок с реки погнал насыщенный пряными ароматами дым на нас, и братья Виниоры, вдыхая его, начали читать молитву:

– Барр, великий и грозный небесный воитель, бог отцов, дедов и прадедов наших. Под взглядом твоим мы идем в бой и просим тебя укрепить сердца и руки наши, дать силу преодолеть все преграды и уничтожить зло. А мы, во имя твое, прольем кровь врагов и напитаем ею мать-землю. И придут новые времена, и будешь ты доволен нами, а мы возродим то, что было утеряно, продолжим чтить тебя превыше остальных богов и славить имя Барра…

Братья говорили, говорили и говорили. Они общались с богом так, словно видели его, а я был рядом и молчал. Как и многие морейцы, я чтил всех светлых небожителей, но никого не выделял, и обряды для меня значили немного. Человек сам определяет свою судьбу – это мое мнение, а у небожителей свои заботы, и им не до нас.

Надышавшись дыма, я почувствовал себя нехорошо. Но ветер слегка переменился, гарь рассеялась, и стало легче. А затем Виниоры замолчали. В полной тишине они пару минут простояли на месте, а затем дружно, в едином порыве, поклонились затухающему пламени и отошли.

Вчетвером мы стояли на высоком и крутом обрыве. Позади ночная стоянка роты, на которой отдыхали наши солдаты, а перед нами река, полноводный Рамайн, целых сто лет служивший границей между морейцами и нашими стародавними врагами. От берега до берега тянулся понтонный мост, и по нему нескончаемым потоком шли войска. За ночь на территорию Рубайята уже перешли два полка восьмого легиона, а сейчас идет наш девятый. Сначала легкая пехота, а затем все остальные.

Вдали, на вражеском берегу, рассекая утренний сумрак, блеснула яркая вспышка, и Рунольв сказал:

– Там уже идет битва. Маги бьются.

Снова вспышка, а за ней еще несколько сполохов и еле слышный отзвук, будто гром прогрохотал, и Ари добавил:

– Точно. Так и есть. Скорей бы и нам в бой.

– Успеем, брат. Войны на всех хватит. – Старший Виниор усмехнулся и посмотрел на меня: – Оттар, ты наш уговор помнишь?

– Да. – Я кивнул. – Если в плен попадется эльф или гном, отдам его вам.

– А зачем он нам, понимаешь?

Историю я знал неплохо, и ненависть фридлозе, потомков рунгийцев, к нелюдям была общеизвестна, точно так же как и ее причины.

Когда морейцы высадились на материке Ирахо, остроухие и коротышки как раз добивали северян. От королевства Рунг оставалось два или три горных замка, битком набитых женщинами и детьми, и они находились в осаде. Так что еще немного, и не признавшие власть эльфов непокорные рунгийцы были бы уничтожены, полностью, все до единого, невзирая на пол и возраст. Однако морейцы их спасли. После чего остатки этого народа влились в наш, и не было у династии Раенов более преданных воинов, чем фридлозе, а у нелюдей не было более страшных врагов. Потому что рунгийцы ничего не забывали. Они копили обиды и не один раз посылали императорам, а затем царям предупреждение о том, что нелюдям нельзя доверять и они должны быть истреблены. Но Раены, особенно первые императоры, были гуманистами. Они пытались создать гармоничное государство, в котором не было бы ненависти между расами и народами и все подданные могли бы быть счастливы. Мечтатели. Благородные и наивные, поплатившиеся за свою близорукость. Нелюди несколько раз ударяли в спину морейцам. А затем, побитые и униженные, они падали на колени и снова клялись в верности, а наши государи их прощали. Ну а теперь все – никакой пощады. Никто не забыт, и ничто не забыто. Указ царя позволял уничтожать и пытать врагов, и братья Виниоры восприняли его как руководство к действию. И нелюдям к ним в руки лучше не попадать, ибо смерть пленников будет долгой и мучительной.

– Да, Рунольв, я все понимаю.

Виниор удовлетворенно кивнул и посмотрел на тропу вдоль берега:

– Кажется, ротный возвращается.

Действительно, к нам спешил Агликано, получивший приказ. И, присев у костра, он подозвал нас:

– Господа офицеры, ко мне.

Мы приблизились, обступили капитана, и он, достав карту, с радостью в голосе сказал:

– Рота получила приказ, и у нас есть превосходный шанс отличиться.

«Кому чего, – подумал я, – а ротный хочет отличиться. Для Агликано война трамплин, который подбросит его вверх по служебной лестнице и сделает героем. Для воинов возможность разбогатеть. Для Виниоров шанс поквитаться с врагами и пролить кровь во славу своего родового бога. А что она для меня? Наверное, всего лишь работа, где я пока новичок».