– Ее или тебя? – усмехнулся Эрик, поднимаясь со скамейки. – Ох, не нравится мне все это. Настолько не нравится, что ты даже не представляешь.

– Не доверяешь мне?

– Обоим вам не доверяю. Я верю, что изначально игру эту начала Ева… Поэтому мне и не нравится, что вы рядом. Но помешать я не могу.

– Хочешь, я уеду?

– Представь себе, не хочу. Бесполезно это. Если она что-то затеяла, такие меры ее только разозлят. Поэтому я буду уповать на твое благоразумие. Помни: она больна, Ева не отвечает за свои действия, но ты должен!

– Я помню… Такое не забудешь!

Они направились по главной аллее к выходу из парка. Первое утреннее солнце пробивалось через робкую пока еще зелень. Издалека доносился отзвук автомобильных моторов, городок понемногу просыпался. Но в парке по-прежнему никого не было, воздух казался чистым и удивительно прозрачным.

В этом окружении любое движение замечалось легко. Поэтому они издалека увидели тонкую фигурку девушки, бросающей игрушку внушительных размеров собаке. Со стороны казалось, что юная хозяйка увлечена игрой и овчаркой и не замечает ничего вокруг, но мужчины прекрасно знали, что она их тоже видит.

– Вот так номер, – присвистнул Эрик. – Я был уверен, что она спит, когда уходил!

– А я уже ни в чем не уверен.

Игнорировать друг друга не имело смысла, они направились к девушке. Она подозвала к себе пса, который покорно сел у ее ног.

– Поговорили? – Она обвела их взглядом светлых глаз, которые в солнечном свете казались ледяными.

– Ты знала, зачем я ухожу? – полюбопытствовал Эрик.

– Нетрудно догадаться. Сперва Матиас убегает из дома так, будто над ним толпа варваров надругалась. Ты сидишь и хмуришься еще полчаса. Потом идешь за ним, ругаешься на ходу. Понятно, что вы раздражаете друг друга своим поведением. Мне смешно. Я даже догадываюсь, что вы обсуждали.

Судя по взгляду, она не просто догадывалась, она точно знала, что они обсуждали. От этой проницательности Матиасу каждый раз становилось не по себе. Словно ледяные глаза могли заглянуть прямо в душу, вырвать оттуда все и оставить одну пустоту внутри…

– А должны были говорить совсем о другом, – добавила она. – О причине вчерашней неудачи.

– Здесь говорить особо не о чем, – вздохнул Эрик. – Теперь нужно иметь в виду, что за нами охотятся, и цели их я пока не знаю. Ну и надо еще раз осмотреть дом… Что будет весьма проблематично.

– Ты так ничего и не понял? – усмехнулась Ева. – Значит, ты не знал мою мать по-настоящему.

– Я знал ее ровно столько, сколько мне было позволено, – парировал Тайлер. – Ты, конечно, понимала ее лучше… Думаешь удивить меня? Да я сразу увидел, что ты о чем-то недоговариваешь. Но ведь давить на тебя бесполезно, а что мне еще оставалось? Только совершать ошибки, над которыми ты можешь теперь посмеяться!

– Не драматизируй, – поморщилась девушка. – Не люблю этого. Я не недоговариваю. Я иногда не хочу говорить. И всегда с практической целью. Не ради насмешек.

– А какая тут у тебя могла быть пра… – начал было Матиас и запнулся. Догадка была быстрой и неожиданной. – Подожди-ка! Ты предполагала, что за нами могут следить, и решила проверить это, направив меня и Эрика по ложному следу!

Ева довольно кивнула:

– Поздравляю. Начинаешь понимать. Моя мать ненавидела Аворио. Сильнее, чем ты, – она посмотрела на Эрика. – Думаю, что намного сильнее. Она была слабее тебя и не умела бороться физически. Но что-то она делать пыталась. Если она оставила послание для тебя, оно важно. Она понимала, что очень важно. Она не могла надеяться на случай. Как ты думаешь, оставила бы она тебе тогда абстрактную подсказку?

– Нет, – покачал головой Эрик. – Она бы сделала все, чтобы я получил это послание…

– Она сделала. Но ты сначала не понял. Я тоже понимаю важность. Я знаю, что в этом городе были люди, которые за ней следили. Они могли остаться. Арестовали не всех. Раз ты не понимал правду, я решила пока не подсказывать тебе. Позволила идти в направлении, которое ты выбрал. Мои догадки подтвердились.

Возмущаться, что она рисковала их жизнями, было бы глупо. Они сами рисковали, когда полезли туда, осознанно и добровольно. Для Матиаса было бы унизительно упрекать семнадцатилетнюю девушку в том, что она его не защитила.

Эрик, очевидно, думал так же, потому что эту тему больше не развивал. Он спросил о другом:

– Ты ведь знаешь, что Лена на самом деле имела в виду?

– Знать я не могу, потому что она со мной не откровенничала. Не говорила напрямую. Но я не слепая. Я умею понимать, о чем она думала. То, что она дала тебе, абсолютно четкая подсказка.

– Прости, но я все еще не понимаю…

– Ну, что делать… Мне придется объяснить. Максимально просто. Хан, сюда.

Пес поднялся, позволяя ей защелкнуть карабин поводка на ошейнике. Со стороны они смотрелись даже забавно: казалось, что одного резкого движения собаки достаточно, чтобы миниатюрная хозяйка потащилась следом по дорожке. Но Матиас уже усвоил, что это резкое движение никогда не последует. Девушка уже успела стать для Хана всем миром, которому ни в коем случае нельзя вредить.