Кроме того, он очень хорош собой. Ребекка поймала себя на том, что думает об этом. На фигуру она обратила внимание, еще когда увидела его в первый раз. Хорошо тренированный, но стройный и жилистый, в отличие от стокилограммовых бройлеров типа Дага или Людде, которым трудно было двигаться из-за излишне рельефной мускулатуры.

Ростом он примерно с нее, килограммов на десять потяжелее. Правда, и лет на десять постарше, но это не имело особого значения.

Его выразительные скулы еще больше подчеркивались очками в тонкой оправе, но самым главным был в нем этот взгляд, от которого у нее при первой встрече буквально перехватило дыхание. Такой взгляд она видела и раньше, и не раз… Впрочем, нет, это у нее в голове все перепуталось от вина. Ну хорошо, этот мужчина чем-то похож на Дага.

То, как он за несколько секунд сумел заставить ее почувствовать себя в безопасности, окруженной заботой, кого-то ей напомнило, однако Йон совсем другой человек, куда более интеллектуально развитый и светский. В нем нет ни грамма той неуверенности, которая у Дага проглядывала порой из-за независимого фасада и которая, по всей видимости, и являлась главной причиной того, что он… это самое…

Да ладно, все это глупости, и хватит предаваться пьяным психологическим теоретизированиям. Йон — настоящий джентльмен, и его единственным упущением пока было то, что он время от времени покидал ее, чтобы ответить на телефон, маленький блестящий мобильник.

Однако она готова была простить ему это маленькое нарушение правил, особенно учитывая то, что он после каждого раза извинялся и подливал ей вина.

Поднявшись с подвешенного на стену унитаза, Ребекка натянула трусики и джинсы, спустила воду, а затем поправила перед зеркалом пару прядей. Щеки у нее порозовели, глаза блестели от выпитого, и она невольно улыбнулась своему отражению в зеркале. Давно ей не случалось находиться в таком радостном возбуждении.

Между нею и им явно пробежала искорка — в этом не может быть сомнений. Осталось выяснить, что будет происходить дальше.

Три крошечные таблетки. Желтенькие, с радостным смайликом по центру. Он не успел заметить, кто их раздобыл, но внезапно Рильке взяла две из них и положила в рот. Затем притянула его к себе, разомкнула губы и, коснувшись языком его языка, протолкнула одну таблетку ему в рот.

На самом деле в этом не было нужды — Эйч Пи приобщился к таблеткам вскоре после смерти Дага и не нуждался в инструкторах. Однако ему надо поддерживать свою легенду и изображать правоверного мусульманина — непьющего и не признающего наркотики. Во всяком случае, пока его не уговорит женщина. Хотя на этом этапе уже все, что угодно, прошло бы как по маслу. В баре сложилась очень странная атмосфера, чертовски странная.

К этому моменту все уже знали о событиях в центре города, и, вероятно, похороны в сочетании с неожиданным напоминанием о хрупкости бытия заставили всех заговорить так, словно они живут на земле последний день. Ситуацию еще усугубляло то, что диджей постоянно ставил пластинку R. E. M. End of the world as we know it. [113]

На самом деле Эйч Пи терпеть не мог псевдоинтеллигентных борцов за экологию типа R. E. M. и их наивные призывы к миру. Какое ему дело, что кто-то взорвал себя на кусочки посреди Дроттнинггатан?

Ему-то что до того?

Он почувствовал, как кайф распространяется по телу. На мгновение закрыл глаза, чтобы насладиться тем моментом, когда его веки превратятся в разноцветные каскады.

Внезапно он осознал, что подходил ко всему совершенно неправильно. Чертовски неверно! Он рожден любить, а не ненавидеть. Если задуматься, то он любит, пожалуй, почти весь мир. Экологов, самоубийц, R. E. M. и даже толстого нелепого Бинса. Если парень вопреки ожиданиям появится в понедельник на работе, он в утешение этому несчастному толстяку купит ему самую большую семейную пиццу.

Эйч Пи перегнулся через стойку бара.

— Шестьдесят грамм «Столичной»… хотя, впрочем… давайте восемьдесят!

Когда он обернулся, Рильке проделывала тот же фокус с Софией. Какое-то мгновение он стоял и ухмылялся, наблюдая, как две женщины целуются взасос.

Поцелуй последовал как нечто само собой разумеющееся. Возбуждение, которое она почувствовала еще в тот момент, когда его губы коснулись ее щеки у входной двери, за время ужина лишь нарастало. Строго говоря, она и не помнила, о чем они говорили.

Во всяком случае, не о работе и уж точно не о ее работе, в этом она была уверена.

Кажется, о путешествиях…

Какие места в мире стоят того, чтобы их посетить…

Судя по всему, более всего он любил Турцию. На втором месте оказался Аравийский полуостров. Сама она зачем-то приплела Австралию, где никогда не была. Собственно, помимо командировок, она вообще нигде никогда не была.

Однако это не имело значения — Ребекка с удовольствием уступила ему инициативу в разговоре. Его мягкий негромкий голос лишь усиливал вибрацию, возникшую между ними.