– Поеду завтра, – сообщил Хендерсон. – Старик Элди приглядит пока за магазином и он в восторге от этого. Ну, а ты, связался сам знаешь с кем?

– Да. Они ничего не делают.

– Что ты имеешь в виду?

– Они ничего не знают об этом и это вполне определенно.

Но Хендерсон был скептиком.

– Если они и знают что-нибудь, то это совсем не обязательно, что они признавались в этом первому встречному по телефону. Более вероятно, что они постарались бы тебя прихватить. Ты дал им достаточно времени на это?

– Нет.

– Тогда ничего нельзя гарантировать.

– Мне совершенно не надо было давать им время. Они совершенно не собирались меня прихватывать.

– Почему ты так уверен в этом?

– Потому что они даже не сделали попытки потянуть разговор, – объяснил Брансом. – Более того, я предложил им приехать туда, но они стали меня отговаривать от этого. Они сказали, что это будут просто пустой тратой времени. Они не были заинтересованы даже увидеть меня, не то что схватить. Я тебе говорю, Хенни, все это дело чистая иллюзия и я собираюсь действительно докопаться до всего.

– И действовать согласно этого предложения? Что ты имеешь в виду? Ты собираешься вернуться в институт?

– Нет. Пока нет.

– Тогда как?

– Поболтаться вокруг и посовать нос в разные дыры. Так я могу найти что-нибудь серьезное. По крайней мере, я попробую. Без труда – не вытащишь рыбку из пруда.

– У тебя есть ниточка, за которую стоит потянуть?

– Может быть, я еще не уверен в этом, – Брансом нахмурился и продолжал. – Если твоя проверка покажет, как я и ожидал, что твои опасения были беспочвенны, я советую тебе подумать об обстоятельствах, при которых все это началось. Ты должен вспомнить людей, при которых все началось. Ты должен их подозревать. Понял, что я хочу сказать?

– Брансом, – сказал Хендерсон, ничуть не зажигаясь полученными сведениями. – Ты можешь попытать свои шансы как частный детектив, но я свои испытывать в этой области не собираюсь. Я не подхожу для такой работы ни по образованию, ни по наклонности.

– Ровно как и я, но это меня не останавливает. Никогда не узнаешь, что ты можешь сделать, пока не попробуешь.

– Ну, делай по-своему.

– Так и делаю. Я уже устал делать что-то по чужому желанию, – он сжал кулак и уставился на него, как будто это был какой-то символ, – Хенни, если ты выяснишь, что ты чист, ради всего святого, не успокаивайся на этом. Не впадай в спячку ленивой счастливой собаки. Возвращайся и присоединяйся ко мне. Возможно, что нас приговорили к этому одни и те же люди. Ты можешь узнать одних, я – других. Мы можем помочь друг другу прихватить их.

– Я еще ни в чем не убедил себя, – возразил Хендерсон, инстинктивно сопротивляясь песне «вернись, я все прощу». – Ты все проверил и жаждешь крови. Я еще только собираюсь проверить и надеюсь на избавление. В данный момент у нас разные позиции. Возможно, что через несколько дней я тоже встану на твою позицию. Возможно, я тогда созрею и решу, что мне делать.

– Тебя нельзя будет назвать человеком, если ты после всего этого не захочешь посадить этих типов на электрический стул, – взорвался Брансом. – И тебе не надо искать помощника для этого дела, на это я согласен. И ты для меня должен быть согласен на то же самое.

– Я сообщу тебе, как у меня пойдут дела, – пообещал Хендерсон.

– Удачи тебе.

Закончив разговор, Брансом взял у клерка телефонный справочник и начал изучать страницу за страницей, строчку за строчкой. Время от времени он делал какие-то выписки на листке бумаги.

Он закончил свою работу и у него на руках оказался короткий список адресов и телефонов нескольких адвокатских кантор, нескольких психиатров, агентств, четыре компании по транспортным средствам и несколько дешевых забегаловок, в которые он раньше никогда не заходил. Большинство из этих данных могут никогда и не понадобиться, но иметь их под рукой было очень удобно. Запихав список в бумажник, он начал приготавливаться ко сну. Его сон в эту ночь был глубоким и спокойным.

Утром в девять часов, предположив, что Дороти уже вернулась домой, проводив детей в школу, он позвонил домой. Он был очень осторожен, организуя встречу, мало ли кто подслушивает телефонный разговор и рад был узнать о встрече; поэтому он должен ее назначить так, чтобы поняла только жена.

– Слушай, Дороти, дорогая, это срочно, и я не могу попусту тратить слова. Так что давай поговорим быстренько, ладно? Со сможешь позавтракать около половины первого?

– Конечно, Рич, я вполне…

– Помнишь то место, где ты потеряла свою серебряную пудреницу, а потом нашла ее? Я буду ждать тебя там.

– Хорошо, но почему?

Он повесил трубку, когда она еще говорила. Несомненно это ее очень обидело, но другого выхода не было. Рирдон и те, кто стоит за ним, имеют полную возможность подслушивать телефонные разговоры и несомненно делают это, если считают полезным. Краткость и неопределенность были единственной защитой от этого.

В десять он околачивался около ворот транспортной компании. Это был промышленный район, вдоль широкой дороги которого стояли фабрики, заводы и склады. Движение здесь было не таким интенсивным как в центре города, по дороге проезжали только грузовики. Прохожих тоже было очень мало. Раздраженный он прогуливался вдоль ворот взад и вперед около полутора часов, за это время только один грузовик въехал в ворота и ни одного не выехало. Он внимательно рассмотрел шофера и его напарника. Оба они были ему совершенно незнакомыми.