— Ничего я не скрыва-а-а-ю…

— Что сказала Регина?

Паоло кокетливо прижимает палец к губам.

— Она тебе нравится?

Иногда Паоло ведет себя как мальчишка.

— Вот если бы от ее филейной части убавить, а в сегмент грудинки добавить…

— Паоло, ты ведь не гомик. Мы с тобой одни. Тебе не перед кем прикидываться.

Паоло тотчас перестает гнать картину.

— Ладно, ты угадала. Регина меня заводит, — сознается он.

Да, внешность у Регины неактуальная, но Паоло к ней неровно дышит. Что ж, о вкусах не спорят. Паоло расхаживает вдоль полок, рука на бедре, задница отклячена. Ничего не поделаешь: назвался гомиком — лезь в обтягивающие штаны.

— Ты славный парень, Паоло.

— Вот только не надо играть в Мать Терезу. Я обычный перец.

Знакомые интонации. Я принимаю его правила.

— Конечно, перец.

Я похлопываю Паоло по руке. Больше мы не произносим ни слова.

Эми опаздывает на семнадцать минут, что само по себе странно: обычно на встречу с Ви люди (особенно те, которым что-нибудь нужно) приходят вовремя.

С криком «Ви!» Эми вламывается в ресторан и целует меня в обе щеки.

— Ви, вы бесподобны! Готовы надрать задницы паре-тройке бомжих?

Я прихожу к выводу, что Эми — прикольная, и мы беремся за руки. Обычно я так не поступаю, но энтузиазм — вещь заразная.

— Едем!

Мы ловим тачку — такси вызвать не удалось, потому что мой мобильник так и не взялся за ум. Тем не менее за сорок пять минут, что мы добираемся до спального района, я успеваю привязаться к Эми. Она из кожи вон лезет, чтобы мне понравиться, но как-то естественно и мило — видимо, поэтому у нее и получается. Я говорю, что Регина и Кэлвин нам помогут, но Эми не реагирует — эти имена для нее пустой звук. Когда я упоминаю про ужин в «Нобу», глаза у нее загораются.

Под занавес мы обедаем в «Пайяр патиссери», где яблоку негде упасть из-за шансонеток.

— Эми, как получилось, что вы стали заниматься благотворительностью и вообще делать добро? — спрашиваю я, налегая на тушеного кролика.

Мне действительно интересно. Эми слишком хороша собой, чтобы тратить жизнь на других. Конечно, подобные особи существуют, но, кажется, только в виде героев сериалов.

— Я писала сценарии для мыльных опер, но однажды мне захотелось чего-нибудь настоящего. Приходилось придумывать новые повороты сюжета, чтобы героям жизнь сладкой не казалась, и в конце концов мне это надоело. Я сказала себе: хватит высасывать проблемы из пальца, нужно искать реальные проблемы и решать их, — объясняет Эми и бросает на меня заговорщицкий взгляд: мол, вы понимаете, что я имею в виду.

Я делаю умное лицо и молча киваю.

Официант наконец уносит наши тарелки (в «Пайяр» прескверное обслуживание, это всем известно, тарелки не убирают до последнего, если только вы не относитесь к числу VIP-гостей, к каковому числу я, естественно, отношусь). Эми достает ручку и бумагу.

— Ви, так что вы посоветуете насчет спонсоров? И стоит ли проводить модное дефиле?

Это я уже обдумала, причем более чем тщательно. Я точно знаю, что делать.

— Эми, никакого дефиле. Только аукцион. Пригласим звезд, устроим банкет, выставим на торги одежду звезд.

Эми откидывается на пестром диванчике, с удовольствием ловит собственное отражение в зеркалах и улыбается:

— Здорово.

— Еще бы!

Следующая остановка — Общежитие для бездомных женщин Нижнего Манхэттена, занимающее четвертый этаж маленького невзрачного дома на Кристофер-стрит. Для бомжих совсем недурно.

— Эми, вы здесь уже бывали?

Я спрашиваю с единственной целью — поддержать разговор.

— Нет.

— Тогда почему вы выбрали именно этот дом?

— Просто открыла в справочнике раздел «Благотворительные организации» и наугад ткнула пальцем.

Чудненько. Я глубоко вздыхаю.

Владелица помещения (она же администратор, она же ответственное лицо) по имени Тамзин — совсем девочка и производит двоякое впечатление: она кажется одновременно и идеалисткой, и уставшей от жизни особой, вроде чтецов в поэтическом клубе «Под сенью струй». Наверняка она не ест говядины и баранины и не бреет подмышки. Предложение провести аукцион приводит Тамзин в восторг. Окинув взглядом облезлую мебель, я ее восторг понимаю.

Тамзин устраивает для нас экскурсию. Эми хочет поговорить с обитательницами общежития, чтобы «составить представление об этом доме и решить, как лучше провести наше мероприятие».

Впечатляющая энергичность. Хотя кто ее знает, эту Эми, — может, она риталин [21] горстями ест.

Нас знакомят с Сандрой, пожилой негритянкой с очень грустными глазами. Похоже, энтузиазм — единственная доступная Эми эмоция; ее вопросы к Сандре тоже не отличаются оригинальностью: