Он снова и снова пытается напомнить народу Соединенных Штатов его собственное прошлое, блестящей главой в котором была освободительная борьба против колониальной державы Англии. Найти в США понимание своей борьбы — это желание Арафата, которое он выражает постоянно. Даже атаки на американскую политику — это всегда лишь повод для проверки, не наступит ли позитивная реакция.

Встрече со Збигневом Бжезинским, советником президента Картера по вопросам безопасности, которая происходит во время празднования годовщины независимости в Алжире в 1979 году, Арафат придает большое значение, хотя она была скорее случайной. Арафат сообщает следующее: «Я был приглашен, и советник американского президента по вопросам безопасности — также. Он вместе с другими гостями подошел к двери, а я как раз там стоял. Бжезинский разговаривал со мной весьма любезно. Я сказал ему: «Надеюсь, Вы не потеряете своего поста, как Эндрю Янг».

Арафат намекал на отставку главы делегации США в Организации Объединенных Наций, которую президент Картер счел необходимой, ибо Эндрю Янг отважился вести интенсивный политический диалог с Терзи, наблюдателем при ООН от Палестины; позже отставка была представлена как добровольный уход.

О внимании, которое уделяет ему наиболее влиятельный советник президента, лидер ООП говорит во время многочисленных встреч с другими палестинцами в Бейруте. Наконец, считает он, США также принимают к сведению, что существует палестинский народ и Организация освобождения Палестины. Он постоянно подчеркивает: «Раньше, чем всем нам кажется, у палестинцев будет родина».

Надежда — его важнейшее оружие в усилиях, направленных на дальнейшее поддержание у палестинцев твердой веры в конечную цель, в основание родины в Палестине. Любая ситуация, любое событие, которое, по мнению Арафата, может служить усилению надежды, используется для пропаганды. Слушателям внушается, что было бы преступлением, будучи столь близко к цели, отказаться от борьбы за Палестину.

Арафат проявил способность преодолевать кризисные ситуации, грозящие опасностью для ООП. Подобная ситуация имела место, когда президент Анвар Садат совместно с главой американского государства разработал оригинальную идею, чтобы выйти из тупика, в который зашли переговоры. Египетский президент полетел в Израиль для беседы с противником. Арафат оценивает поездку Садата в Иерусалим как капитуляцию. Он говорит, что до последнего момента не мог поверить, что египетский президент совершит это предательство, как он называет шаг Садата. Полтора десятилетия спустя Арафат сам пожмет руку своему противнику.

На виселице висят три чучела: они изображают Менахема Бегина, Анвара Садата и Джимми Картера. Вокруг этой виселицы стоят сотни членов молодежной организации ООП — «Молодые львы». Они наблюдают, как чучела поджигают, как их охватывает пламя. Один из лидеров, возрастом не старше пятнадцати лет, в ярости выкрикивает в мегафон: «Как горят эти предатели и враги здесь, так они сгорят и в действительности. Они украли у палестинского народа страну. Они виновны в унижениях, которые вынужден терпеть наш народ». Молодые люди стоят плечом к плечу, пока пламя окончательно не уничтожает чучела.

В эти дни я беседую с жителями лагеря Бурж Баражна. Инициатива египетского президента могла бы означать надежду для людей, которые десятилетиями вынуждены жить вдали от своей исконной родины. Садат обещает, что добьется для палестинцев статуса автономии на занятых территориях. Автономия могла бы стать для всех людей, живущих в лагере, шансом снова увидеть родину — ибо автономия означала бы, что жители области, ставшей автономией, могут принимать суверенные решения и, к примеру, по собственному усмотрению возвращать на родину других палестинцев.

Однако в домах палестинского квартала Бурж Баражна не чувствуется и следа подобной надежды. «Садат не имеет права говорить за нас. Вести переговоры о будущем палестинцев можно только с нами, с палестинским народом». Это мнение можно повсюду услышать в ответ. Собеседники выбирают слова в зависимости от уровня воспитания и образования.

Некоторые пожилые женщины выкрикивают по адресу египетского президента ужасные оскорбления. Но исламский священник спокойно заявляет, что, будучи служителем веры, должен взвесить добрую волю, которая лежит в основе шага, подобного тому, который совершил Садат. Однако, поскольку Иерусалим продан Садатом израильтянам, эта добрая воля должна быть расценена как весьма малая. Арафат, считает он, единственный патриот и националист, на которого палестинский народ может положиться.

Палестинцы, живущие в ливанской ссылке, в эти дни сплотились вокруг Арафата. Бурным восторгом были встречены его слова: «Никто не может продать Иерусалим, это должны знать Садат и Картер. Садат должен понять, что не может обменять Иерусалим на горсть песка на Синае. Над Иерусалимом будет поднято только одно знамя, знамя арабской нации. Это произойдет независимо от того, согласны или не согласны с этим Садат и Картер».

Умелый тактик, Анвар Садат с самого начала сделал Ясира Арафата свидетелем своих усилий вступить в диалог с руководством государства Израиль. В ноябре 1977 года египетский президент обратился к лидеру ООП с просьбой нанести ему визит в Каире. Хусни Мубарак, вице-президент, принял Арафата и передал ему приглашение Садата на следующий день быть гостем президента, а именно по случаю важной речи, которую тот должен произнести перед парламентариями Египта. Арафат слушает эту речь и удивляется тому, что Садат так часто упоминает его и даже хвалит. Затем президент описывает свои усилия, направленные на урегулирование отношений с израильтянами, и прежде всего на то, чтобы хотя бы усадить их за стол переговоров. Все шаги были напрасны. Однако для того, чтобы приблизиться к миру, он готов говорить с самим дьяволом — с этой целью он даже отправится в Израиль.

В тот момент Садат ведет себя так, словно этот текст он сымпровизировал, словно его осенила внезапная идея. Непосредственно после речи Садат пытается еще больше усилить впечатление, что он действовал спонтанно. Он говорит министру иностранных дел Исмаилу Фахми, что хочет найти возможность поставить мир в известность о том, что в действительности и не думает о посещении израильских политиков в Иерусалиме.

Арафат, который становится свидетелем разговора между Садатом и Фахми, вначале верит словам египетского президента о том, что он допустил риторическую ошибку. Он не может представить себе, что арабский политик пойдет на такого рода шаг.