Карине стало жарко от стыда. Она сжала пальцы в кулаки и кивнула:

– Обещаю. Спрашивай.

– Посмотри мне в глаза, Карина Конте, и честно скажи, что не любишь Макса.

У Карины оборвалось дыхание, как от удара под ложечку. Она уставилась на мать со смесью ужаса и облегчения. Просто выговорить эти слова. Просто сказать, что не любит Макса, – и она свободна. Конечно, она будет чувствовать себя виноватой, и мама огорчится, зато не придется насильно выходить замуж. Не придется притворяться и произносить фальшивые клятвы любви, которой у них на самом деле нет.

«Я… не… люблю… Макса».

Карина открыла рот.

Годы, когда она росла под маминым крылышком, всплыли у нее перед глазами. Когда умер папа, ее мир рухнул и так трудно было найти опору. Майкл ей тогда во многом помог. Но именно мама была скалой, на которой все держалось. Железная рука и сердце из чистого золота. Каждую ночь, когда Карина плакала, мама сидела рядом и рассказывала про папу. Она никогда не боялась говорить о человеке, которого любила всю жизнь. Синьора Конте несла свое горе с честью, мужественно, и Карина поклялась, что не посрамит свою мать.

Когда эти слова уже готовы были сорваться у нее с языка, сердце закричало: «Лгунья!» – и настал момент выбирать.

Мать ждала. Верила, что Карина скажет правду. Верила, что дочь будет честной перед самой собой и не струсит.

Она все еще любит Макса.

Карину словно ударило, когда она это поняла. Тоска и безнадежность затопили ее, словно разрушительное цунами.

Голос дрогнул.

– Не могу.

– Я знаю. – Мать взяла дочь за руку. – Ты всегда любила его. Поэтому я должна добиться этого брака, а ты должна попробовать найти свой путь. У Макса есть глубокие чувства к тебе, милая моя Карина. Я не позволю ему лишить себя или тебя этого шанса. Если ты не согласишься, я позвоню маме Макса. Я все расскажу Майклу, и ты даже представить не можешь, сколько бед натворишь. Потому что разобьешь мне сердце.

Карине сдавило горло, и она вдруг почувствовала себя совсем без сил. Мышцы стали вялыми, она обмякла в кресле. Ей хотелось расплакаться, как маленькой, забраться к маме на колени, ища утешения. Но она теперь взрослая и должна сама отвечать за свои поступки и решения.

Выбора не было.

Карина должна выйти замуж за Макса.

Но она не обязана этому радоваться.

Карина постучала в дверь его номера.

Макс открыл, посторонился, и ее слабое сердце забилось от желания и еще от какого-то, более глубокого чувства. Слава богу, он уже был не совсем голый, хотя разница небольшая. Синие спортивные шорты сидели низко на бедрах, так что видны были накачанные мышцы живота. Футболка в тон, старая-престарая, облегала его плечи, как руки любовницы.

Карина еле удержалась, чтобы не прижаться к нему и не вдохнуть его запах – запах мыла и кофе с легкой примесью мускуса. Макс принял душ, волосы у него были влажные и аккуратно зачесаны назад.

– Ну как? – Он наступил одной босой ногой на другую, глядя на нее.

– Ты был прав. Она хочет, чтобы мы поженились.

Карина ждала брани. Дикого приступа паники. Чего угодно, что дало бы ей оправдание, позволило решиться разбить сердце матери и принять наказание. Но Макс только кивнул, как будто ничего нового не услышал.

– Я так и думал. Кофе хочешь? – Он показал на накрытый стол. Приподнял серебряные крышки, под ними была яичница с тостами, а рядом с вазой с единственной розой на длинном стебле стоял полный кофейник.

– Не хочу я твоего дурацкого кофе! – взорвалась Карина. – И мужа, который меня не желает, тоже не хочу. Ты что, правда собираешься это сделать? Ввязаться в серьезные отношения, да еще и не по своей воле?

Макс взял чашку и внимательно посмотрел на Карину. Его лицо было похоже на маску, полностью лишенную каких-либо эмоций.

– Да.

– Почему?

Он сделал глоток горячего напитка.

– Потому что так будет правильно.

Ярость вспыхнула в ней и вырвалась наружу.

– Да пошел ты в задницу, Макс! Я выйду за тебя, но не стану твоей маленькой куколкой. Помни, я не напрашивалась. Не надо мне ни твоей жалости, ни твоих добрых намерений. У меня была прекрасная ночь, и другой мне не нужно.

Карина захлопнула за собой дверь.

День прошел как в тумане.

Часовня Ла Капелла была выстроена в тосканском стиле и отлично подходила для церемонии. Насыщенные темные тона, полированный мрамор, высокие потолки и скамейки красного дерева напоминали о доме. Карина непослушными пальцами надела простое белое платье до пола от Веры Вонг. Мама все возилась с ее прической, укладывая выбившиеся пряди в густые блестящие локоны, как будто это была настоящая свадьба. Когда Карина надела на голову украшенную жемчугом вуаль и закрыла лицо белой прозрачной тканью, никто не видел слез, навернувшихся ей на глаза.