И они это сделали, они умерли ради «отца». Власть харизматичных тиранов вроде Джима Джонса и Адольфа Гитлера продолжается даже после того, как они делают ужасные вещи по отношению к своим последователям, и даже после их падения. В умах последователей малейшие добрые дела, которые они, возможно, когда-то и совершили, каким-то странным образом начинают перевешивать все их злодеяния. Это подтверждает пример молодого человека, Гэри Скотта, который последовал за своим отцом в коммуну Храма народов, но был выслан из нее за непослушание. Однажды он позвонил в эфир радиопрограммы National Call передачи «Отец о тебе позаботится: последний житель Джонстауна». Гэри рассказал, как его наказывали за нарушение правил. Его били, хлестали кнутом, подвергали сексуальным оскорблениям и даже воплотили в жизнь его самый сильный страх — что по его телу будет ползать большой удав. Но как он реагировал на эти мучения? Ненавидит ли он Джима Джонса? Нисколько. Он остался «истинно верующим», «преданным последователем» Джонса. Его отец умер в Джонстауне, приняв яд, а его самого жестоко избивали и оскорбляли, но Гэри публично заявил, что до сих пор восхищается «отцом Джонсом» и любит его. Таким успехом не могла похвастаться даже всемогущая партия из романа Джорджа Оруэлла «1984».

Пришло время оставить изучение конформизма и подчинения власти и пойти дальше. Эти факторы очень сильны, но они лишь запускают процесс. В конфронтации потенциальных преступников и жертв, например охранников и заключенных, палачей и «врагов государства», террористов-смертников и мирных граждан, действуют процессы, способные изменить психологические характеристики тех и других. Деиндивидуация делает преступника анонимным, тем самым снимая с него личную ответственность и ослабляя самоконтроль. Это позволяет ему забыть о своей совести. Дегуманизация лишает жертву человеческой сущности, превращает ее в животное или в «пустое место». Мы также исследуем условия, которые делают свидетелей злодеяний пассивными наблюдателями, а не активными участниками, не помощниками или громогласными героями. Такое зло бездействия является в действительности краеугольным камнем зла, ведь именно оно заставляет преступников думать, что те, кто знает, что происходит, принимают и одобряют их действия — уже тем, что просто молчат.

Вывод из нашего исследования социальных истоков конформизма и подчинения прекрасно изложил психолог из Гарварда Марзерин Банаджи:

Возможно, столь красноречиво осуждая род человеческий — нас, гадов, — Джонатан Свифт немного перегнул палку, но ведь он написал эти горькие слова за несколько сотен лет до геноцида во многих странах мира, задолго до Холокоста. Его взгляды отражают основную тему западной литературы: «человечество» совершило головокружительное падение от исходного состояния совершенства, и началось оно с акта неповиновения Господу Богу, когда Адам уступил искушению Сатаны.

Далее тему тлетворного влияния социальных сил развивал социальный философ Жан-Жак Руссо. Он считал людей «благородными примитивными дикарями», которых портит контакт с развращенным обществом. Идее о том, что люди — невинные жертвы всесильного, пагубного общества, противостоит другое представление: человек предрасположен к злу генетически, с рождения. Наш вид движим похотью, неумеренными аппетитами и враждебными импульсами, пока образование, религия и семья не превратят людей в рациональных, разумных, сострадательных существ. В противном случае их необходимо держать в узде с помощью дисциплины, наложенной властью Государства.

На какой вы стороне в этих дебатах, длящихся веками? Может быть, мы рождаемся хорошими, а потом нас развращает плохое общество? Или мы уже рождаемся плохими, а потом хорошее общество наставляет нас на путь истинный? Прежде чем принять ту или иную точку зрения, давайте рассмотрим альтернативную концепцию. Возможно, каждый из нас может стать святым или грешником, альтруистом или эгоистом, заботливым или жестоким, властным или покорным, преступником или жертвой, заключенным или охранником. Возможно, социальные обстоятельства, в которых мы находимся, определяют, какие из множества присущих нам способностей и моделей поведения будут развиваться, а какие — нет. Известно, что стволовые клетки эмбриона могут превратиться практически в любые виды клеток или тканей, а обычные клетки кожи могут превратиться в стволовые клетки эмбриона. Было бы очень заманчиво расширить эту биологическую концепцию и применить современные научные знания о пластичности, связанной с развитием человеческого мозга, к «пластичности» человеческой природы [297] .

То, кем и чем мы являемся, сформировано, с одной стороны, системами, управляющими нашей жизнью, — богатством и бедностью, географией и климатом, исторической эпохой, культурным, политическим и религиозным влиянием, а с другой стороны — ситуациями, с которыми мы ежедневно сталкиваемся. Эти элементы, в свою очередь, взаимодействуют с нашими базовыми биологическими и личностными особенностями. Ранее я утверждал, что возможность извращений встроена в сложный человеческий разум. Импульс к злу и импульс к добру в сочетании и составляют фундаментальный дуализм человеческой природы. Такая концепция предлагает более сложную и более богатую картину причин и тайн человеческих поступков.

Мы исследовали власть группового конформизма и подчинения авторитету, которые могут возобладать и задушить личную инициативу. Пришло время обсудить результаты исследований, связанных с деиндивидуацией, дегуманизацией и пассивностью свидетелей, т. е. со «злом бездействия». Этих сведений достаточно для того, чтобы заложить основу понимания, как обычные, хорошие люди, а может быть, и мы с вами, мой достойный читатель, иногда поступают плохо по отношению к другим, а иногда так плохо, что это выходит за любые рамки нравственности или этики.