– Да ты просто артист! – восхитилась Фанни, когда Карл протянул ей трубу. – Просись в трубачи.

– А мужчин тоже принимают? – спросил Карл.

– Конечно, – ответила Фанни. – Мы трубим два часа, а потом нас сменяют мужчины, переодетые чертями. Половина трубит, половина барабанит. Очень красиво, да и вообще тут все оформлено шикарно. Посмотри на наши платья – разве не красиво? А эти крылья? – Она оглядела себя.

– Ты думаешь, – спросил Карл, – мне тоже еще достанется место?

– А как же! – воскликнула Фанни. – Ведь это самый большой театр в мире. Как удачно сошлось, что мы снова будем вместе! Правда, еще неизвестно, какую работу ты получишь. Может выйти и так, что работать будем вроде бы в одной фирме, а видеться не сможем.

– Неужто там все такое огромное? – изумился Карл.

– Это самый большой театр в мире, – повторила Фанни. – Я, правда, сама еще не видела, но некоторые из наших сотрудниц уже побывали в Оклахоме и говорят, что театр почти не имеет границ.

– Но охотников что-то не много, – заметил Карл, указывая на парней и мужчину с семьей.

– Верно, – согласилась Фанни. – Но ты не забывай: мы набираем людей по всем городам, наша рекламная труппа постоянно переезжает с места на место, и таких трупп у нас еще много.

– А разве театр еще не открылся? – спросил Карл.

– Что ты! Это очень старый театр, но он постоянно расширяется.

– Удивляюсь, – сказал Карл, – почему люди не валят к вам толпами.

– Да, – подтвердила Фанни, – мне самой странно.

– Может, – предположил Карл, – вся эта кутерьма с чертями и ангелами не столько привлекает народ, сколько отпугивает?

– Ишь ты какой умный, – сказала Фанни. – Хотя, возможно, ты и прав. Скажи об этом нашему директору, вдруг он твоим советом воспользуется.

– А где он? – спросил Карл.

– На ипподроме, – кивнула Фанни, – на судейской трибуне.

– Этого я тоже понять не могу, – продолжал удивляться Карл. – Почему вы набираете людей именно на ипподроме?

– Понимаешь, – объяснила Фанни, – мы везде принимаем максимальные подготовительные меры к максимальному скоплению людей. Ну а на ипподроме места много. И во всех городах, там, где обычно принимаются ставки на скачки, мы оборудовали свои приемные канцелярии. Говорят, у нас двести таких канцелярий…

– Но откуда, – воскликнул Карл, – откуда у театра такие сумасшедшие доходы, чтобы держать столько рекламных трупп?

– Нам-то какое дело? – беззаботно ответила Фанни. – А теперь, Карл, иди, а то все упустишь, да и мне, сам понимаешь, трубить надо. Постарайся, если получится, устроиться в нашу труппу, а потом сразу приходи ко мне, все расскажешь. Учти, я буду беспокоиться и ждать.

Она пожала ему руку, велела спускаться по лестнице осторожно, снова приставила трубу к губам, но трубить начала лишь после того, как убедилась, что Карл внизу и в полной безопасности. Карл аккуратно прикрыл лестницу полами ее одеяния, чтобы все было как раньше, Фанни благодарно кивнула, и Карл, обдумывая и со всех сторон взвешивая услышанное, направился к мужчине, который давно уже заприметил Карла рядом с Фанни на пьедестале и в нетерпении сам двинулся ему навстречу.

– Желаете к нам поступить? – спросил он. – Я в этой труппе ведаю отделом найма и рад сказать вам: «Добро пожаловать!»

От избытка вежливости он, казалось, никогда не разгибается и, хоть и не двигаясь с места, слегка пританцовывает, поигрывая цепочкой от часов.

– Благодарю, – сказал Карл учтиво. – Я прочел объявление вашей фирмы и вот явился, как там указано.

– И очень правильно сделали, – горячо подхватил мужчина. – К сожалению, отнюдь не каждый ведет себя здесь столь же правильно.

Карл подумал было сказать мужчине о том, что рекламные средства их труппы, возможно, не действуют именно по причине их чрезмерности. Но говорить не стал: ведь это даже не руководитель труппы, а кроме того, вряд ли хорошо вот так, с порога, еще не будучи принятым, предлагать свои усовершенствования. Поэтому он сказал только:

– Там еще один ждет, он тоже хотел явиться, но послал меня разузнать. Можно, я его приведу?

– Разумеется, – ответил мужчина. – Чем больше придут, тем лучше.

– Но у него там еще жена и маленький ребенок в коляске. Им тоже приходить?

– Разумеется, – снова повторил мужчина и, казалось, даже улыбнулся при виде столь странных сомнений. – У нас каждому найдется дело.

– Я сейчас вернусь, – сказал Карл и бегом бросился обратно к краю помоста.

Он махнул супружеской паре и громко крикнул, что приходить можно всем. Потом помог поднять на помост коляску, и они, теперь уже вместе, двинулись к мужчине. Парни, видя это, посовещались между собой и нерешительно, все еще колеблясь, тоже влезли на помост и медленно, руки в карманах, последовали за Карлом и семейством. Как раз в эту же минуту из станции подземки вывалилась большая группа пассажиров, которые при виде ангелов на помосте начали изумленно размахивать руками. Похоже, желающих получить место не так уж мало и дело наконец сдвинулось. Карл был очень рад, что пришел так рано, вероятно, даже самый первый, супруги же, напротив, явно робели и наперебой расспрашивали, какие – и не слишком ли строгие – предъявляются требования. Карл ответил, что в точности еще сам ничего не знает, но, насколько он понял, принимают действительно всех без исключения. Так что, на его взгляд, тревожиться не о чем.