Черт возьми, теперь уже Майклу было на это наплевать. Он хотел знать все, а другой такой подходящий случай представится еще не скоро. Майкл нежно погладил волосы Мэгги, и она затихла, умиротворенная этим ласковым жестом.

— Почему ты так говоришь, cara?

Наступило молчание. Лицо Мэгги изменилось, и стало ясно, что теперь она окончательно проснулась. Майкл приготовился услышать отговорки и увидеть, как она снова замкнется в раковине своего отчуждения.

— Потому что это правда. Отцу и матери я была не нужна. Я старалась изо всех сил, но они меня не любили. Потом однажды мне показалось, что я влюбилась. Он сказал, что я особенная, не такая, как все. — Нестерпимая боль на миг исказила ее лицо, но тут же исчезла. — Только он солгал. И я поклялась самой себе, что никто больше не заставит меня страдать. Поклялась, что никто больше меня не отвергнет. — Мэгги сделала надрывную паузу, и голос ее упал до шепота. — Так и вышло. Я просто осталась одна.

Майкл крепче прижал ее к себе. Она замерла, прильнув к его груди. Нижняя губа ее задрожала после этих исповедальных слов, затем дрожь унялась. И в этот миг стена, разделявшая их, с неслышным, но сокрушительным грохотом рухнула. Майкл внезапно и ясно понял, что именно побудило Мэгги избрать такой путь.

Охваченный всепоглощающей потребностью избавить ее от этой боли, он обхватил ладонями лицо Мэгги и приблизил губы к ее губам.

— Ты теперь не одна, — прошептал он. — Ты со мной.

С этими словами Майкл поцеловал Мэгги. Этот поцелуй, так разительно непохожий на дикую, почти животную похоть, которая обуяла их в прошлый раз, всколыхнул его до глубины души. Губы ее, раскрывшиеся навстречу его губам, были невыразимо сладки, а язык так покорно соприкоснулся с его языком, что эта покорность сотрясла его тело, словно порыв ураганного ветра. Майкл застонал, углубляя поцелуй, утопая в шелковистой неге розовых лепестков, которые таились за шипами колючей изгороди. Мэгги выгнулась, всецело отдаваясь его ласке. Майкл жадно целовал ее, проникая языком во все потаенные влажные уголки рта, а затем принялся осыпать быстрыми поцелуями шею, легонько пощипывая и покусывая кожу, и Мэгги теснее льнула к нему, содрогаясь при каждом прикосновении его губ.

Майкл переменил позу и, уложив Мэгги на подушки, накрыл ее своим телом. Ноги его прижимались к ее ногам, не оставляя ни малейшего зазора, твердый бугор возбужденной плоти вдавился между ее бедер, и Мэгги, рывком выдернув из его джинсов рубашку, запустила под нее обе руки. Майкл помянул то ли Бога, то ли черта, чувствуя, как теплые ладони Мэгги скользят по его груди, как впиваются в спину ее ногти, как она длинными ногами оплетает его талию, еще тесней прижимая его к себе. Безумная жажда сорвать с нее одежду и овладеть ею тут же, на диване в доме родственников, охватила Майкла, и он сделал глубокий вдох, силясь утихомирить разгулявшуюся страсть.

— Полегче, cara, не то я сейчас на тебя наброшусь.

Он приготовился к тому, что Мэгги, придя в себя, обдаст его отчужденным холодом, но она в ответ лишь обхватила ладонями его затылок и, притянув к себе его голову, вынудила вновь прильнуть к ее губам. Между жадными глубокими поцелуями слух Майкла обжег ее шепот:

— Я тебя хочу!

Слова эти подхлестнули его, словно раскаленной плетью, и возбуждение усилилось. Майкл просунул ладони под округлые крепкие ягодицы Мэгги и приподнял ее. Она тихо вскрикнула, когда он начал размеренно, дразняще двигаться на ней… и тут в воздухе раздался треск расстегнутой молнии.

— Детка, думаю, нам надо… Dios!

Рука Мэгги нырнула под пояс джинсов, и ее теплые пальцы обхватили его возбужденную плоть. Мир перед глазами Майкла вспыхнул россыпью фейерверков. Никогда еще в жизни он так не радовался тому, что не любит носить нижнее белье. Пальцы Мэгги легонько сжали вожделенную добычу, а затем она начала стягивать с него джинсы, чтобы обнажить…

Дверь распахнулась.

Громкий хохот превратил их уединение в сцену из комедийного шоу. В комнату ввалились Брайан и его жена. Словно застигнутые врасплох подростки, Майкл и Мэгги отпрянули друг от друга и принялись лихорадочно приводить в порядок одежду. Судя по разрумянившемуся лицу Лиззи, эти двое не преминули вспомнить молодость и воспользоваться уединением в своей машине. В конце концов, если нынешний вечер можно счесть наглядной иллюстрацией того, как живется родителям четверых мальчишек, Брайан и Лиззи наверняка даже не добрались до пресловутого кинотеатра и с ходу предались более интимным удовольствиям.

Майкл сел на диване, увлекая за собой Мэгги.

Ухмылка Брайана стала шире.

— Ну-ка, ну-ка, что же тут происходит? — Он скрестил руки на груди и поцокал языком. — В двух шагах отсюда спят мои непорочные детки, а вы тут устроили сцену из фильма для взрослых.

Ответ Майкла был кратким и нецензурным, однако Брайан лишь громче захохотал… но, едва глянув на Мэгги, тут же посерьезнел.

— Мэгги, я же просто пошутил.

Его tigrotta прикусила нижнюю губу, внезапно разучившись грозно рычать. Она встала и неловко переминалась с ноги на ногу, всем своим видом воплощая смущение и уязвимость.

Майкл схватил ее за руку и, притянув к себе, обнял за плечи.

— Извини, Брай, мы вымотались до чертиков. Мальчики в порядке. Они устроили в доме бардак, а я не успел прибраться.

— Вот козел!

— От козла слышу.

Они распрощались, Лиззи и Брайан обняли и поцеловали Мэгги, и Майкл повел ее в машину.

Она села, откинув голову на спинку сиденья, и, не говоря ни слова, устремила взгляд в ночную темноту. Впервые в жизни Майкл чувствовал себя неловко рядом с женщиной, не зная, о чем она думает, и хотел только одного — утешить ее. Нет, неправда. Он хотел заняться с ней любовью, а уже потом — утешить.