Тоска из многоточий
вернуться

Дахненко Александр
Шрифт:

«А ты идешь невидимым путем…»

А ты идешь невидимым путем, Невидимость — залог неузнавания. Душой больной, лишенной сострадания, Рисуя части злого мироздания В пыли галактик, в воздухе пустом. И снова проявляются в стихах Картинки из разрушенного города… Прикосновением надменным холода Законсервируй только то, что молодо И изгони всю суету и страх. Вот впереди маячит новый день, Но ты встречаешь солнце настороженно, Ведь снам заветным сбыться не положено. И жизнь, судьбой по сути уничтожена, Скользит на грани, превращаясь в тень.

«Немного осени и грусти…»

Немного осени и грусти, Немного терпкого вина, И никуда нас не отпустит Из дней холодных тишина. И все твое предназначенье Листом в ладонь легко скользнет. Мир дышит самоотреченьем И память прошлого вернет. Нет счета быстрым превращеньям, И вечера опять тихи… Тебе даровано прощенье — Ты пишешь странные стихи.

«Холодом утра разбужен…»

Холодом утра разбужен, Тихо сидишь на постели. Ты повернешь неуклюже Жизнь, что течет еле-еле. Вечно собой недоволен, Вечно себя ненавидишь. Мир, что наскучил до боли Снова за окнами видишь. Музыка-грусть прозвучала, Стелется под ноги горе… Все начиная сначала, Тонешь в тумане историй.

«Даже, если все потеряно…»

Даже, если все потеряно, Даже, если смерть близка — Ты иди себе уверенно, Пусть тебя хранит Тоска По высокому, предвечному Небу, где живет звезда, По пространству бесконечному, Где исчезнет без следа Даже тень воспоминания О судьбе твоей шальной… Но душа получит знание О дороге неземной.

«Все тридцать лет упорно созерцая…»

Другу Артему

Все тридцать лет упорно созерцая Осенние дождливые года, Проходишь ты по улицам, мерцая, Вбирая горечь жизни. Как всегда, О неизбежность бьешься, замираешь Потом и о несбывшемся грустишь. На черно-белых клавишах играешь, И часто сам себе напрасно мстишь. К былому нет возврата, знаешь точно, Но память между днями сохранит Вот этот миг. И свяжет нитью прочной Судьбу и осень, что дождем шумит.

«Зарядили дожди и тоска…»

Зарядили дожди и тоска — Это осени нервные строчки. И бредут, потемнев, облака, Как, подняв воротник, одиночки. Испытаний выдерживать вес Тяжело. Бесконечно уставших Слишком много. И скалится бес, Созерцая в безумие впавших. Ну, а ты, глядя в тысячи дней, Самому себе здесь предоставлен… И становишься все холодней — Из октябрьских рассветов составлен.

«Опять тоска из многоточий…»

Опять тоска из многоточий — Как может, так утешит. Пусть Путь все короче и короче — Ты помнишь версты наизусть. И, проходя по строчкам темным, И смыслом жизни сделав боль, Соединяешься с огромным Пространством, глушишь алкоголь. Сильны трагические ветры, Что лихо над душой летят, И, как алмаз, все километры Судьбы твой разрезает взгляд… Тоска кругом, тоска… а впрочем, Умолкни, свыкнись с тишиной. И пьяный русский сумрак ночи Тебя накроет с головой.

«Все-таки не зря я в этом мире…»

Все-таки не зря я в этом мире Пил, скандалил и писал стихи, В тесной и обшарпанной квартире Собирая слезы и грехи. Стал я и спокойнее, и злее, Безразличен часто ко всему. Кажется, пройду я по аллее, И осенних тайн тоску пойму. Жизнь ко мне все жестче и все строже — Полюбить ее не довелось. Ничего на свете нет дороже Памяти о том, что не сбылось.

«Живем от приступа до приступа…»

Живем от приступа до приступа Своих хронических болезней. Живем на самом крае выступа Всё тягостней и бесполезней. Судьба опять бормочет разное, А мы взрослеем, мы стареем. Красивое и безобразное В одной душе храним, лелеем. И ждем…Чего мы ждем отчаянно, Какой мечты взыскуем, ищем?.. Мы, будто тени, неприкаянно Свое обходим пепелище.