— Бек-ага, мы пришли к вам, надеясь на помощь, — говорил взволнованно юноша, — возьмите за это моего коня и коня Мереда-ага, а если ещё и скот понадобится, мы его вам пригоним тогда, когда вы скажите, но сегодня помогите нам деньгами, чтобы выкупить Джерен! — и в ожидании ответа не сводил с бека тревожного взгляда.

В комнате с минуту стояло напряжённое молчание. Довлетяр не сразу ответил!

— У тебя, парень, отличный конь, туркмены такого коня за деньги не продают, это мы хорошо понимаем, но у нас сейчас, к сожалению, нет наличных денег, — заговорил бек, глядя пристально на Хаджимурада.

Меред недоумённо посмотрел на бека и тут же вновь опустил голову в горьком раздумье: «У бека не то, что серебряных, и золотых денег предостаточно, просто у него какие-то свои планы… Может, он, хочет, чтобы я ему сказал: «Помоги выручить дочь из плена, а потом можешь забрать её себе»… По всему видно, что у бека вряд ли хорошие намерения…», — пришёл к выводу старик.

Такие же недобрые мысли возникли и у Хаджимурада: «Наверно, бек мечтает о том, чтобы самому завладеть Джерен. Этот горбоносый уже, небось, доложил ему. Он же видел девушку. И видно, недаром в дороге выкрикивал в её адрес: «Вах, вах!..» Нет уж, пока я буду жив, пусть этот старый хитрец на такой исход не рассчитывает!..» — Хаджимурад смело и пристально посмотрел в глаза беку.

— Бек-ага, что вы думаете по поводу нашей беды, скажите прямо?!

Довлетяр, словно раздумывая вслух, ответил:

— Девушку надо обязательно сегодня до утра забрать. Причём забрать без всяких денег… Гм… — он опустил голову и снова словно бы погрузился, в глубокие раздумья… Но внезапно выпрямил плечи и бросил взгляд на Хаджимурада: — Юноша, согласны ли вы за эту девушку не только не пожалеть своего коня, но, если понадобиться, то и голову сложить?!

Хаджимурад оживился:

— Лишь бы вы дали справедливый и верный совет, что надо сделать. Я готов к тому, чтобы или освободить её или умереть. Конь у меня славный. Если я буду убегать, то обязательно спасусь. А если придётся кого-то догонять, то тоже обязательно настигну.

— Моё условие такое, — уже не обращая внимания на Мереда, говорил бек, — я помогу тебе выкрасть девушку, а ты мне за это отдашь своего коня, согласен?

— Я же вам сам это предложил, конечно, согласен! — встрепенулся юноша.

А Довлетяр, словно и не слыша возгласа парня, продолжал:

— Мамеда вы хорошо знаете, это храбрейший мой нукер, его я и дам вам в помощники. Вместе вы ночью отправитесь в стан врага — к Девичьей крепости, — уничтожите сторожей и заберёте пленницу. Если всё это удастся — хорошо! А если не удастся и вас схватят или даже убьют, ничего не поделаешь, шли вы действительно на большой риск. Но за то, что я даю вам в помощники Мамеда, при любом исходе вашего дела, серый конь будет считаться моим. Если и вы, и конь останетесь у них в руках, то не знаю, как вас, а коня я сумею освободить. Скажу самому Дарайгезскому хану, мол, серого коня из моей крепости выкрали два налётчика вашего Абдуллы-серкерде… Хан поверит мне и обязательно вернёт коня. Ну, а самому тебе, юноша, при неудаче придётся надеяться лишь на свою ловкость да аллаха. Понятно? Согласен ты, парень, на такое условие? — глядел в упор на Хаджимурада Довлетяр…

— Я согласен на все ваши условия и сейчас же готов отправиться в крепость.

— Чабан Меред, ты слышал о нашем договоре? Ты тоже с моим условием согласен? — допытывался бек у пастуха.

— Бек-ага, я никогда не забуду вашей доброты! — Меред перевёл взгляд на младшего товарища. — Хаджимурад-джан, к сожалению, у меня нет ни сыновей, ни братьев, которые могли бы постоять за честь моей семьи. Единственный близкий родственник Курбанмурад оказался малодостойным человеком, он отвернулся от беды, постигшей моих дочерей. А ты, выходит, мне ближе кровного родственника, если так смело садишься на коня, чтобы помочь мне в несчастье… — Меред расстроился, стал смахивать с ресниц навернувшиеся слёзы. — Отныне, с этой минуты, можешь считать Джерен своей.

Пока Меред пришёл в себя, пока Хаджимурад успокоился, бек и его слуга в наступившей тишине удивлённо переглядывались.

— Меред, ты тоже полностью согласен с нашим условием, значит, все мы должны неукоснительно выполнять взаимные обязательства. Тот же, кто нарушит их, пусть будет наказан самим аллахом. Согласен?

— Тысячу раз согласен, бек-ага! — с искренней благодарностью ответил чабан, — я тоже поеду с ними, чтобы или вызволить дочь из плена, или погибнуть вместе.

Бек попытался отговорить чабана от столь рискованной затеи:

— Меред, ты уже не юноша, ты будешь для них только обузой. Тебе совсем нечего делать в этом, можно сказать, боевом походе.

И пастух в конце концов решил остаться.

Пообедав, стали собираться в дорогу. Ещё во время обеда слуга то и дело сочувственно поглядывал на Хаджимурада. После обеда он позвал хозяина в соседнюю комнату, чтобы с глазу на глаз поговорить с ним:

— Бек-ага, я не напрасно расхваливал дочку чабана. Она действительно славная. Но ведь и Хаджимурад неплохой юноша. Они, право, достойны друг друга. Давайте не будем мешать их счастью. Иначе аллах покарает нас. Возьмите джигита себе в нукеры. А разлучать его с любимой не следует. Наоборот, надо бы помочь им соединиться.

Бек словно не слышал слугу.

— Мамед, я видел младшую дочь Мереда, она прекрасна, но чересчур юна. А старшая, говоришь, ещё лучше, — повторил он. И слуга вынужден был подтвердить: верно, она ещё прекраснее!

Бек обрадовался:

— О, когда аллах что-либо дарует своему рабу, он подносит жертву прямо к его ногам.

Мамед попробовал ещё кое-что сказать в защиту Хаджимурада:

— Этот парень ведь смелый и ловкий, самого Хабипа сбросил с седла, давайте же возьмём его нукером.