Шрифт:
— Вера и религия это — одно, а национальность — другое. Есть католики и среди русских… И все это чепуха!
Тогда выступила бабушка:
— Если повенчают по-католически, в костеле, то твои дети, а мои правнуки будут поляками!
Наташа написала жениху длинное письмо, и в ответ пришло сразу три письма: одно Наташе, другое — бабушке, третье — Павлу Николаевичу. И во всех письмах была одна и та же фраза: «Я так люблю Наташу, что готов повенчаться по обрядам всех религий в мире».
И все были в восторге. Бабушка от своей победы, Павел Николаевич — от высокой просвещенности Адама Брониславовича, а Наташа — от богатырской силы любви жениха…
Значит, теперь всё в порядке, все — на своем месте.
Бабушка с удвоенной энергией подготовляла свадебное пиршество. Она пустила в оборот заветную шкатулку, куда долгие годы прятала от жадных взоров Павла Николаевича денежку на черный день. Светлый день пришел, однако, раньше черного, и бабушка решила во славу и честь своей любимой внучки последний раз в жизни устроить «ассамблею» по всем правилам старины: пир на весь мир, с музыкантами, с бенгальскими огнями и фейерверками, с лакеями в перчатках, с печатными приглашениями с короной и родовым гербом…
Увы! Только по размаху своему этот семейный праздник несколько напоминал давно прошедшие невозвратные дни симбирского столбового дворянства. Что прошло, то не вернется!
Вышла не старинная дворянская ассамблея, а злая карикатура на нее, словно умышленно устроенная, чтобы показать, что никакого столбового дворянства не существует, а есть только землевладельцы из дворян, похожие на обедневших и переряженных героев из гоголевских «Мертвых душ», купцы и фабриканты из дворян, чиновники из дворян, интеллигенты и тайные революционеры из дворян, да вот такие чудом уцелевшие осколки, как престарелая величественная бабушка Анна Михайловна Кудышева…
Прежде чем перейти к описанию Наташиной свадьбы и бабушкиной ассамблеи по сему поводу, я должен рассказать вам о некоторых происшествиях, предшествовавших этому чрезвычайному событию в Симбирской губернии.
Весной этого года весь Симбирск был встревожен появлением на его улицах первого автомобиля. Не менее чрезвычайное событие!
Героем его был Ваня Ананькин… и Англия, откуда родом было это чудо последних годов истекшего столетия.
Поехал Ваня в Англию со своей Зиночкой, чтобы на людей поглядеть да и себя показать, а кстати проведать о новости в пароходном деле: какие-то бесколесные пароходы — «теплоходы» — придуманы. А в пьяном виде вместо машины для «теплохода» автомобиль купил. Очень уж захотелось Симбирск удивить.
Там же, в Англии, Ваня и управлять этой удивительной каретой научился.
В то время даже в столицах автомобили были редкостью, а в провинции просвещенные жители о них слыхали, но никогда не видывали. Понятно, что Ваня всех удивил и, когда катался по улицам, производил фурор и смятение: за автомобилем гонялась толпа зевак, как за слоном из цирка, извозчичьи лошади пугались, и седоки часто терпели крушения, составлялись протоколы, но в законах гражданских не было такой статьи, чтобы прекратить это безобразие, а штрафов, налагаемых городским судьей за неосторожную езду, Ваня не боялся.
Однако Ване мало было скандалов в Симбирске. На свете чуда нет, к которому не пригляделся бы свет! Ваня задумал пробраться на автомобиле в Никудышевку, к Наташиной свадьбе. До Алатыря погрузил автомобиль на свой пароход, а от Алатыря решил ехать вместе с Зиночкой автомобилем. Дело было дня за три до свадьбы.
Покатались они по городу Алатырю, взбудоражили его просвещенных и непросвещенных жителей. Предложили отцу Варсонофию с диаконом, которые должны были венчать Наташу, поехать с ними, но отец Варсонофий уклонился:
— Так-то так, премного благодарен вам, однако… Как сказать? Как-то оно мне и диакону как особам духовного звания непристойно на этом инструменте…
Предлагали еще кое-кому из собравшихся на свадьбу. Всем хотелось, но все побаивались: «А черт его знает! Вдруг взорвет?» Никто не согласился подсесть…
Погрузили в автомобиль два ящика шампанского и поехали одни…
Был погожий денек. Деревенская страда спала.
Золотые моря хлебов исчезли и раскрыли безбрежные горизонты, уходящие в глубину синих далей, в которых с изумительной четкостью рисовались там и сям, словно игрушечные, деревеньки, колоколенки со сверкавшими на солнце крестами, контуры далеких лесов. Такое спокойное и радостное настроение было разлито во всей природе и такое взбудораженное в людях… Со злобной ненавистью бросали взгляды на Ваню и Зиночку встречные и обгоняемые люди. Впрочем, Ваня не замечал этого. Пока путь лежал по большой шоссейной дороге, Ваня гнал машину. Быстрое движение подчинявшейся его рукам машины и лавирование между опасностями столкновений держали Ваню в особенном боевом настроении, в самочувствии борьбы и преодоления, и от этого в его душе рождалась радость, гордость и чувство собственной значительности…
А препятствий для борьбы и преодоления было много. Встречные мужики и бабы, возвращавшиеся с базаров и полей на медленно ползущих телегах, пробуждаемые от сладкой дремы хриплыми и страшными гудками чудовища, с быстротой мчавшегося им навстречу, испуганно шарахались в стороны, настегивая по худым бокам испуганных же лошаденок, и потом долго кричали и ругались вдогонку Ване, а старики крестились и долго не могли опомниться от ужаса и удивления: весь в желтой коже, в шлеме с болтающимися наушниками и в огромных зеленоватых очках, скрывавших половину лица, Ваня казался им самим дьяволом, скачущим на чудовище с двумя светящимися глазами и изрыгающим вонючий дым из-под хвоста!