Шрифт:
Никогда еще Павел Николаевич не чувствовал себя так легко и свободно, как это было теперь, в ссылке.
Никаких мелких докучливых дел, забот и хлопот. Полная свобода в мыслях и чувствах. Гордое сознание человека, исполнившего по совести свой гражданский долг и пострадавшего за правду. Это возвышало душу и омывало совесть. Нет ретроградного хвоста в виде семейства Замураевых и собственной матушки, а исключительно передовое общество. Правда, в нем есть и крайние элементы — профессиональные революционеры, но все же они Павлу Николаевичу роднее, чем единокровные и сословные «зубры» и «бегемоты». Благодаря этому обществу Павел Николаевич чувствует себя приобщенным ко всем общественным движениям в России и всегда в курсе всех событий, происшествий и тайн политического характера.
И при всем этом — полная безопасность и никакой формальной ответственности! Собственно, и делать-то Павлу Николаевичу нечего, но душа всегда в политическом трепете, а голова и язык — в непрестанной работе. Павел Николаевич вознамерился содействовать задуманному прогрессивными общественными деятелями блоку с революционными партиями на почве борьбы с самодержавием, или, как он осторожно выражался, создавать общее политическое настроение… Для этой задачи у Павла Николаевича были все необходимые условия: терпимость к чужому мнению и уважение к любой человеческой личности, платформа беспартийности, умение нравиться людям и ладить даже с врагами, общительный характер, гостеприимство, тактичность и дипломатичность, выработанные продолжительной общественной службой, и еще одно, тоже весьма существенное и, можно сказать, исключительное добавление ко всем добродетелям гражданина: материальная обеспеченность, позволявшая ему широко раскрыть двери своего гостеприимства для всей местной интеллигенции…
Он быстро сумел если не объединить, то хотя бы механически воссоединить все партии в виде желанных гостей на своих «буржуазных пирогах» по четвергам и на музыкально-литературных вечерах по воскресеньям.
Так дом, где проживали Кудышевы, сделался в Архангельске центром вращения всей местной прогрессивной и революционной интеллигенции.
Конечно, немалая роль выпадала в этом деле и на долю «птички Божией», Елены Владимировны, которая как бы от природы была одарена способностью нравиться мужчинам всех политических партий, даже и в возрасте «неизменных 38 лет». В сущности, Леночке было наплевать на все политические разногласия: ей нравилось быть душой общества, очаровывать людей своей женственной грацией, улыбками и кокетством, разбрасываемыми ею на все стороны, без различия партий…
Вот почему бабушка получала такие жизнерадостные письма, похожие на письма с приморского курорта, посылаемые домой восторженной молодой особой женского пола.
Павлу Николаевичу нужен был материал для своей работы не только в области «партийной», но еще и национальной, ибо грубая и глупая политика «обрусения», превращаемая авантюристами патриотизма в гонения на иноплеменников, успела уже создать государственную враждебность со стороны многих народов Российской империи: евреев, поляков, финнов, армян, грузин, малороссов, усиленно оскорбляемых теперь восторжествовавшим диктатором Плеве…
Павел Николаевич называл эту политику антигосударственной, грозящей большими несчастьями для России в будущем, и не видел другого выхода из положения, как направить эту угрозу в сторону не государства, а его правительства.
Наместник Кавказа, князь Голицын [542] , своим воинственным обрусением как бы вторично покорял все кавказские племена и привел в революционное брожение всех туземных жителей. Это полицейское обрусение находило горячую поддержку со стороны министра Плеве, и потому князь Голицын начал усердствовать еще сильнее. Он настоял на секвестре [543] имущества армянских церквей. Это повело к революционному бунту со стороны армян. Желая проучить непокорных, власти устроили армянский погром [544] , натравив на них мусульман. Произошла великая резня двух племен. Конечно, это не погасило, а лишь раздуло революционные чувства, сорганизовало армянскую интеллигенцию в тайное сообщество и толкнуло в общее русло русской революции. На Кавказе прогремел выстрел в наместника князя Голицына [545] …
542
ГолицынГригорий Сергеевич (1838–1907) — генерал-адъютант, генерал от инфантерии, главнокомандующий на Кавказе в 1896–1904 гг., сенатор, член Государственного совета. Проводил на Кавказе националистическую политику, за что годы его правления получили наименование «голицынского режима»: по его приказу были закрыты некоторые армянские общественные организации, резко сужена деятельность благотворительных обществ, подвергались жестокой цензуре периодические издания, преследовались деятели армянской культуры, конфисковывалось имущество армянских церквей (приказ 1903 г.). 14 октября 1903 г. членами социал-демократической армянской партии «Гнчак» на него было совершено покушение, в результате которого он был тяжело ранен. В конце 1904 г. царь был вынужден отозвать Голицына в Петербург.
543
Секвестр —запрещение пользования каким-либо имуществом, налагаемое органами власти.
544
По-видимому, имеется в виду политика на Кавказе, когда в 1903–1904 гг. открыто готовились армянские погромы, по апробированному образцу погромов еврейских. Власти разоружали армян и снабжали оружием татар, оправдываясь тем, что необходимо подавить волнения, вызванные конфискацией церковного имущества и закрытием армянских школ. Пик армянских погромов наступил в Баку в 1905 г. и был спровоцирован полицией. Подробнее см.: Амфитеатров А. В.Армянский вопрос (СПб., 1906), Старцев Г. Е.Кровавые дни на Кавказе (СПб., 1907).
545
Не совсем точно: Голицын был ранен на прогулке кинжальными ударами.
Евреи, гонимые всяческими гражданскими утеснениями и потому и ранее толкаемые этим в революцию, от которой они ждали облегчения и равноправия, после ряда спровоцированных полицейскими патриотами погромов, затаили острое озлобление и ненависть к русскому царю и его правительству. Гибель родных и близких людей при этих погромах создавала острую жажду мести в душах еврейской интеллигенции, и после ужасного по своим зверствам Кишиневского погрома еврейская молодежь стадами потянулась в революцию. Этот погром возбудил общественное мнение всего цивилизованного мира. Однако это не испугало министра Плеве. Явившейся к нему после Кишиневского погрома еврейской депутации из раввинов Плеве сказал:
— Заставьте вашу интеллигенцию прекратить революцию, и я прекращу погромы и начну отменять ваши правовые ограничения!
Но если само правительство было не в силах или не хотело прекращать революции другими мерами, кроме полицейских, то как могли это сделать еврейские раввины?
В результате появлялись такие вожаки в партии эсеров, как Гоц [546] , Гершуни, Азеф и тысячи безыменных с пламенем мести и ненависти в душах… ненависти не только к правительству, а и к самой России…
546
ГоцАбрам Рафаилович (1882–1940) — член партии эсеров, с 1906 г. вошел в Боевую организацию. В 1907 г. арестован и приговорен к восьми годам каторги. В 1915 г. переведен на поселение в Иркутск. После Октябрьской революции — председатель «Комитета спасения родины и революции», организатор антисоветских мятежей. Неоднократно подвергался репрессиям. Умер в лагере.
То же самое творилось и в Финляндии, статс-секретарем которой оказался тот же всемогущий Плеве. И ее вздумали покорить вторично и обрусить. Для этого решили лишить ее всяких государственно-правовых особенностей, нарушив исторический договор ее государственной автономии. Ставленник Плеве, генерал-губернатор Финляндии Бобриков [547] создавал быстрым темпом «финляндскую революцию»: здесь образовалась «партия активного сопротивления», от руки которой и пал полицейский патриот Бобриков…
547
БобриковНиколай Иванович (1839–1904) — генерал от инфантерии. член Государственного совета, финляндский генерал-губернатор и командующий войсками Финляндского военного округа. В 1898 г. издал манифест, урезывающий права финляндского сейма, в 1900 г. — манифест о введении русского языка в делопроизводство, ликвидировал особые финские войска (1901 г.) и Финляндский кадетский корпус (1903 г.) и пр. В Финляндии росло недовольство его действиями, и 4 июня 1904 г. он был смертельно ранен в здании Финляндского сената.