— Представляешь, отцу предложили оставить меня в роддоме — мол, куда в гарнизон с ребенком. А он ни в какую. Сказал — мы с Мишкой сами вырастим. А Мишке было двенадцать лет. — Андрей помолчал, вглядываясь вперед и прикидывая, сможет ли обогнать плетущийся впереди грузовик. — Словом, так я и оказался «сыном полка». В гарнизоне женщин много было, офицерские жены, ну вот они Мишке и помогали меня воспитывать, пока отец то на учениях, то еще где.

— А сейчас ваш отец на пенсии? — Я внутренне поразилась тому, что мужчина, уже имевший одного маленького ребенка, не побоялся трудностей и не бросил новорожденного.

— А сейчас наш отец уже почти двадцать лет как в могиле.

Я вздрогнула:

— Прости, я не знала…

Андрей махнул рукой и чуть сбросил скорость.

— Перестань, откуда ты могла знать? Просто… понимаешь, как вышло… Мишке было двадцать три, он с компанией связался — в карты играли, на деньги. Хорошо играли, много выигрывали. Он машину купил, иномарку подержанную. Представляешь — в маленьком городке такое чудо? Отец ругал его, грозился собственноручно в милицию отвести — мол, откуда деньги такие у автослесаря? Мишка только смеялся. И вот поехали мы с ним однажды кататься. Сама понимаешь — мне одиннадцать лет, я пацан сопливый, мне приятно, что такой брат рядом. А за нами в хвост пристроилась какая-то «восьмерка». И начинает вдруг нас к обочине прижимать. Я испугался, а Мишка говорит — мол, не дрейфь, братан, сейчас оторвемся. Дал по газам, да не справился, машина в кювет, я через лобовое вылетел, головой сильно ударился. — Андрей замолчал на несколько минут. Я же сидела, боясь пошевелиться — надо же, насколько похоже, меня ведь тоже едва не выбросило из машины при столкновении…

— Ну, очнулся я только в больнице, рядом со мной Мишка в белой накидке, а лицо… Ты знаешь, Вероника, в книжках правду пишут — краше в гроб кладут, действительно бывает такое. Он сидел как мертвый, разве что дышал. Увидел, что я в себя пришел, и вдруг заплакал. Ты только представь — взрослый мужик, старший брат, и плачет. Я только через месяц причину узнал… Все время лежал и думал: почему отец не приходит, не навещает? У Мишки спрошу, а он — на учениях, мол, отец. И только после выписки сказал мне правду. Отцу позвонили из приемного покоя больницы и сообщили, что я умер. Совпадение, понимаешь? Ошибка. Умер-то пожилой человек с такой же фамилией, даже инициалы совпали. Отец на Мишку с кулаками кинулся, но даже ударить не смог — упал и… все. На месте. А через десять минут из больницы снова позвонили и сказали, что со мной все в порядке. Вот так…

Я только сейчас поняла, что мы уже давно никуда не едем — настолько меня захватила эта история. Надо же — бывает и похлеще, чем у меня… Переведя взгляд за окно, я с удивлением обнаружила, что прекрасно знаю этот дом. Я была тут вчера. Неужели… Точно: Михась — от «Михаил»! Господи, какая земля круглая…

— Андрей… а ведь я знаю твоего брата, — призналась я, тронув его за локоть, и Андрей встрепенулся:

— Откуда?

— А ты не помнишь, где мы познакомились вчера?

Он посмотрел на меня недоумевающе. А потом хлопнул себя по лбу и рассмеялся:

— Тем лучше! Значит, он уже в курсе всего, осталось только подтолкнуть его в нужном направлении. Пойдем.

Я снова оказалась в доме Михася, но уже без Инки. Андрей уверенно шел к дому и вел меня за руку, как маленькую. И мне почему-то было очень спокойно рядом с ним.

Михась нас не ждал. Мы застали его за занятием, никак не вязавшимся с тем, что я о нем слышала. Он ходил с небольшой пластиковой лейкой вдоль огромных подоконников на застекленной террасе и… поливал фиалки. Да-да, обычные фиалки — их было множество, всех цветов, какие только можно себе представить. На звук открывшейся двери обернулся, явно недовольный тем, что его потревожили, а когда узнал меня, и вовсе лишился дара речи. Он недоуменно переводил взгляд с меня на Андрея и, видимо, никак не мог понять, почему мы явились вместе.

— Миш, я тебя никогда ни о чем не просил, — начал Андрей сразу, не теряя времени на приветствие. — Это будет единственный раз, и потому я прошу тебя — помоги.

— Погоди, Андрюшка, — поморщился Михась, отставляя лейку и вытирая руки висевшим на крючке белоснежным полотенцем. — Давай по порядку и без галдежа и аффекта. Где ты девушку подцепил?

— Цепляют венерические болезни! — вдруг огрызнулся Андрей. — А с Вероникой я вчера познакомился на выезде из поселка.

— Ну, что она делала в поселке, я помню, — усмехнулся Михась. — Пойдем в кабинет, жарко тут.

Терраса и в самом деле походила на раскаленную сковороду для блинов, дышать становилось все труднее. Жаркое выдалось лето — в буквальном и в переносном смысле…

В кабинете было несравнимо прохладнее, к тому же буквально сразу пришла девушка с подносом, на котором красовался кувшин с соком и две бутылки минералки. Михась дождался, пока она расставит стаканы на журнальном столике и выйдет, и только потом заговорил:

— Суть проблемы мне понятна. Непонятно пока, как ее решить…

— Миша, надо скорее. Сегодня ночью квартиру Вероники сожгли. Обставили как взрыв газа, — перебил Андрей, и глаза Михася стали вдруг жесткими.

— Та-ак… совсем распоясались. — Он взял телефон и набрал номер: — Мухтар, зайди ко мне.

Я как-то вдруг разволновалась. Меня вообще стало пугать все, что связано с тем миром, о котором я имела весьма смутное представление, сформированное в основном телесериалами. Оказаться внутри я никогда не планировала — и надо же, попала все-таки.

Вошел хмурый высокий мужчина с седыми, коротко остриженными волосами.

— Звал, Михась?

— Звал. Пора тряхнуть нашего мэра, не кажется? Сколько он нам должен, посмотри, и к вечеру пусть ответ даст, когда и как будет рассчитываться.