На новом месте открылось множество нерешенных научных и технических проблем. Представленные фантастические возможности обязывали. Вдохновляли глубокий интерес и атмосфера доброжелательности со стороны Юлия Борисовича Харитона, Игоря Васильевича Курчатова и Павла Михайловича Зернова. В коллективном содружестве ученых возникали и развивались новые идеи. Инициатором многих из них был Яков Борисович Зельдович. Лев Владимирович и я в полной мере испытали на себе его мобилизующее влияние.

Юлий Борисович говорил: «Мы должны знать в пять, в десять раз больше того, что нужно сегодня. Только при соблюдении этого правила может существовать научный задел, обеспечивающий быстрое совершенствование».

Предстояло научиться работать с высокими давлениями, космическими скоростями, регистрировать процессы, длящиеся микросекунды, изучать свойства, то есть управления состояния многих веществ — металлов, ионных соединений, минералов и горных пород при экстремально высоких давлениях, намного превышающих классические работы Бриджмена. Необходимо было разработать новую научную дисциплину — физику высоких плотностей энергий.

Для проведения таких исследований мы предложили и внедрили три основные методики: импульсную съемку быстропротекающих процессов в лучах Рентгена, фотохронографическую регистрацию таких процессов, способ регистрации быстропротекающих процессов, основанный на замыкании электрических контактов на заданной базе,— электроконтактная методика.

Сделали попытку заказать в промышленности импульсную установку на 500 киловольт. Составили техническое задание и направили его в организации, занимающиеся близкими работами. Отовсюду пришли отказы. Терять время на уговоры было бесполезно. Выход один — делать самим. Основной элемент такой установки — высоковольтные конденсаторы. Мы повсюду охотились за ними. В Серпухове на заводе «Конденсатор» разыскали три емкости с такими же характеристиками, как и подаренные в 1942 году Курчатовым в Казани. Источником рентгеновских вспышек в установке по-прежнему служил кенотрон. Если у такой выпрямительной лампы на короткое время увеличить накал катода, она превращается в интенсивный источник рентгеновских вспышек. Монтаж и испытание установки завершились в начале первого квартала 1947 года.

В мае того же года установка и вместе с ней наша семья прибыли самолетом в небольшой заводской поселок, которому суждено было стать родиной советского ядерного оружия. Жить предстояло в сборных финских домиках или в бревенчатых двухквартирных коттеджах, расположенных в лесу. Поражали многотысячные колонны заключенных, проходивших по поселку утром на работу и вечером в зону. Строительство производственных помещений и жилого фонда шло быстро. За считанные месяцы вводились в строй железобетонные казематы для защиты приборов от действия взрывов.

В начальный организационный период приходилось заниматься решительно всем: методиками исследования взрывных процессов, газодинамикой, проектированием сооружений для взрывных экспериментов, подбором кадров, аварийными работами. В этом отношении показателен комплекс работ, связанный с обеспечением лесных площадок электроэнергией. Источником энергии в это время служил американский турбогенератор мощностью 500 киловатт, полученный по ленд-лизу. Во время его доставки через Владивосток обмотки генератора были попорчены морской водой. Это приводило к частым аварийным остановкам. Прекращалась подача электроэнергии не только в жилой поселок, но и на производство. В один из таких энергетических «крахов» заместитель директора развозил в дома ведущих научных сотрудников керосиновые лампы. Мне удалось вместе с одним из первых научных сотрудников отдела Аркадием Адамовичем Бришом участвовать в ремонте американского генератора. Частота переменного напряжения этой маленькой электростанции «гуляла» в сравнительно широких пределах. По просьбе Юлия Борисовича мы установили в его кабинете язычковый частотомер с вольтметром. Теперь наш главный конструктор сам в любой момент мог контролировать работу электростанции.

В наш отдел пришли молодые ученые А. А. Бриш, К. К. Крупников, С. Б. Кормер, И. Ш. Модель, М. А. Манакова и принадлежащая к более старшему возрасту В. В. Софьина. Они составили ядро нашего коллектива. Это были люди, увлеченные поставленной перед ними задачей, полные энергии и энтузиазма. Со Львом Владимировичем Альтшулером непродолжительное время мы оставались в одном отделе. Скоро стало ясно, что предстоящий объем исследований и разработок настолько велик, что целесообразнее выделить Льва Владимировича с группой сотрудников в самостоятельный отдел. В него вошли трое выпускников Московского высшего технического училища имени Баумана: Анна Баканова, Милица Бражник, Борис Леденев, а также Диодор Михайлович Тарасов и Мария Парфеньевна Сперанская — жена Льва Владимировича. Никого из них нет в живых. Сохранилась лишь надпись на могиле Марии Парфеньевны — «Подарившей нам сердце».

В 1947 — 1949 годах строились и вводились в эксплуатацию разнообразные установки и приборы. Импульсная рентгенография оставалась ведущей методикой. Возросла энергия рентгеновских квантов, совершенствовались способы регистрации «мгновенного» изображения в рентгеновских лучах. В 1948 году мы предложили и построили первую острофокусную импульсную трубку с анодом в виде иглы. Реализация этого предложения повысила четкость изображения. Сделала возможным получение до восьми последовательных кадров развития одного и того же процесса. Кенотроны как источники рентгеновских вспышек, безвозвратно ушли в прошлое. Анод в виде иглы без существенных изменений до сих пор применяется в импульсных рентгеновских трубках, как в нашей стране, так и за ее пределами. С помощью импульсной рентгенографии удалось зарегистрировать двукратное сжатие железа. Рекордные сжатия были зафиксированы для меди, алюминия и других материалов.

Важным шагом в развитии рентгеновской техники явился монтаж самой мощной по тому времени импульсной установки на напряжение 2000 киловольт. Впервые стало возможным рентгенографирование моделей массой в 6, а затем и в 20 килограммов.

Основное участие в этих работах принимал начальник рентгеновской лаборатории одного из московских институтов Вениамин Вольфович Татарский. Скромный и обаятельный человек, он быстро завоевал любовь и уважение всего коллектива. К сожалению, жизнь его была непродолжительной.