Регресс Ирландии вызывает особое недоумение в контексте недавнего неожиданного прогресса этой страны: даже

теперь ни у кого нет полной уверенности в том, почему ирландцам удалось достичь таких успехов. В 1845–1852 гг. Ирландия пережила самую крупную единовременную убыль населения в мировой истории: от нации численностью 8 млн осталось лишь 1,5 млн. Еще 1 млн ирландцев умерли от голода или его последствий. За то десятилетие одна из самых густонаселенных стран Европы превратилась в одну из наименее населенных. Образование Ирландского Свободного государства в 1922 г. могло бы дать надежду на экономическое возрождение, так как у страны появился собственный центральный банк, собственная экономическая политика, однако вплоть до конца 1980-х гг. ирландцам не удалось оправдать ожидания экономистов — догнать соседние страны по уровню жизни населения. Не далее как в 1980-е гг. из 3,2 млн жителей страны 1 млн жили за чертой бедности.

ТО. ЧТО ПРОИЗОШЛО С ТЕХ пор в Ирландии, не имеет прецедентов в экономической истории. К началу нового тысячелетия уровень бедности в стране был ниже 6 %, и, по оценкам Bank of Ireland, Ирландия была признана второй богатейшей страной в мире. Как это произошло? В конце 1990-х подающий надежды молодой ирландец нанимался на работу в банк Bear Stearns и уезжал в Нью-Йорк или Лондон. Через пять лет он возвращался с ощущением,что беден. В течение доброй половины последнего десятилетия было легче заработать на ирландской недвижимости, чем на американских инвестиционных банковских услугах. Как этопроизошло? Впервые в истории люди и деньги устремились в Ирландию, а не наоборот. Наиболее драматичным образом это обернулось для Польши. Польское правительство не ведет официальной статистики по миграции своей рабочей силы, но, по приблизительным оценкам Министерства иностранных дел, с момента вступления Польши в Европейский Союз миллион поляков покинули страну в поисках заработка за рубежом — ив разгар этого процесса, в 2006 г., четверть миллиона из них работали в Ирландии. Заметим, что для получения аналогичного демографического эффекта в масштабе Соединенных Штатов пришлось бы вручить зеленые карты 17,5 млн мексиканцев.

КАК ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ? На этот счет есть множество теорий: устранение торговых барьеров, решение о предоставлении бесплатного государственного высшего образования, введенная в 1980-х низкая ставка корпоративного налога, которая сделала Ирландию «налоговым раем» для иноземных компаний. Наверное, самое курьезное объяснение предложили два демографа из Гарварда — Дэвид Блум и Дэвид Кэннинг — в статье 2003 г., озаглавленной «Контрацепция и кельтский тигр». Блум и Кэннинг утверждали, что главной причиной ирландского бума был резкий рост соотношения ирландского населения в трудоспособном возрасте и населения в нетрудоспособном возрасте, который был вызван резким падением рождаемости. Последнее обстоятельство, в свою очередь, явилось следствием решения Ирландии узаконить регулирование рождаемости в 1979 г. Таким образом, существует обратная зависимость между добросовестным исполнением папских указов и способностью ирландского народа выбраться из нищеты: медленная смерть ирландской католической церкви породила экономическое чудо.

Гарвардские демографы признались, что их теория лишь отчасти объясняет произошедшее в Ирландии. И в основе успеха ирландцев кроется некая до сих пор не разгаданная тайна. «Он явился подобно сверхъестественному животному, материализовавшемуся на лесной просеке, — пишет выдающийся ирландский историк Р. Фостер, — и экономисты никак не могут установить точную причину этого явления». Не знающих причин своего внезапного успеха ирландцев, вероятно, можно простить за то, что у них не было четкого представления о том, какого успеха им следовало добиваться. Они совершили переход от чрезвычайной бедности к чрезвычайному богатству без промежуточного, среднего варианта. Когда в начале третьего тысячелетия финансовые рынки начали предлагать практически неограниченный кредит всем желающим — когда страны впустили в темную комнату с кучей денег и спросили, как они хотят ими распорядиться, — ирландцы уже пребывали в чрезвычайно возбужденном душевном состоянии. Они прожили добрую часть десятилетия так, словно их поддерживала некая волшебная сила.

Через несколько месяцев после того, как чары развеялись, обслуживающий персонал кратковременной автостоянки в дублинском аэропорту заметил, что дневная выручка упала. Стоянка вроде бы была забита, и они вначале не могли понять, в чем дело, а потом заметили, что многие автомобили постоянно стоят на своих местах. Они позвонили в дублинскую полицию, и там установили, что автомобили принадлежат польским строителям, которые купили их на кредиты, взятые в крупных ирландских банках. Рабочие-мигранты бросили автомобили и уехали домой. Спустя несколько месяцев Bank of Ireland командировал в Польшу трех представителей с намерением взыскать долги, но миссия потерпела неудачу. Искомые поляки как сквозь землю провалились. Их будто никогда и не было вовсе — если бы не их автомобили на стоянке.

МОРГАН КЕЛЛИ. ПРОФЕССОР экономики из Университетского колледжа в Дублине, до недавнего времени считал, что предаваться размышлениям об экономике, находящейся под самым носом, не его дело. На его счету был ряд научных статей на темы, которые даже ученые-экономисты считали заумными, например «Воздействие малого ледникового периода на экономику» (The Economic Impact of the Little Ice Age). «Я лишь случайно наткнулся на эту катастрофу, — говорит он. — Я никогда не интересовался ирландской экономикой. Ирландская экономика мала и скучна». Келли наблюдал бешеный рост цен на жилье и слушал, как молодые ирландские финансисты, которым он совсем недавно преподавал экономику, пытались объяснить, почему этот бум их не волновал. И его встревожил их оптимизм. «Где-то в середине 2006 г. все эти наши бывшие студенты, ныне работавшие в банках, начали появляться на телевидении! — говорит он. — Они все поголовно стали банковскими экономистами, славными парнями и все такое прочее. И все говорили одно и то же: "Мягкая посадка нам обеспечена”».

Такое заявление поразило его своей очевидной абсурдностью: у пузырей на рынке недвижимости никогда не бывает мягкого конца. Пузырь раздувается лишь на эфемерных ожиданиях людей. В тот момент, когда люди перестанут верить, что цены на жилье будут расти вечно, они заметят, насколько ужасными стали долговременные инвестиции в недвижимость, и побегут, и тогда рынок рухнет.Жилищным бумам свойственно заканчиваться крахом, а Моргану Келли, судя по всему, свойственно подозревать, что если его бывших студентов снимают на ирландском телевидении в роли финансовых экспертов, то происходит что-то не то. «Я просто начал рыться в Интернете», — сказал он.

Келли нагуглил следующую информацию: более пятой части рабочей силы Ирландии была занята строительством домов. Ирландская строительная промышленность раздулась чуть ли не до четверти ВВП — тогда как в нормальной экономике этот показатель, как правило, составляет менее 10 %. Для сравнения: Ирландия строила в год в два раза меньше домов, чем Соединенное Королевство, в котором проживает в 15 раз больше народу. Он выяснил, что с 1994 г. средняя стоимость дублинского жилья выросла более чем на 500 %. Кое-где в Дублине арендная плата упала ниже 1 % от покупной цены, а это означает, что вы могли снять дом стоимостью $1 млн меньше чем за $833 в месяц. Доходность от инвестиций в ирландскую землю была абсурдно низкой: не было никакого смысла направлять капитал в Ирландию для дальнейшей застройки. Такие цены на жилье предполагали, что Ирландия развивалась столь высокими темпами, что через 25 лет она стала бы в три раза богаче Соединенных Штатов. (По словам Келли, «коэффициент “цена/прибыль” был выше, чем у Google».) Откуда бы взяться такому росту? С 2000 г. ирландский экспорт застопорился, и главной отраслью экономики стало строительство жилых домов, офисных зданий и гостиниц. «Конкуренции никто не боялся, — говорит Келли. — Отныне мы намеревались богатеть за счет строительства домов друг для друга».