В 1900 году в Москве на средства купца первой гильдии Викулы Елисеевича Морозова было начато строительство Детской инфекционной больницы (четвертой в городе детской и первой инфекционной). В апреле 1902 года был построен административный корпус, в котором на первом этаже открыта амбулатория. В январе 1903 года — открыто три первых инфекционных корпуса на 100 коек. К 1906 году было построено еще шесть корпусов для больных с «заразными» и «незаразными» заболеваниями, хирургический корпус, кухня, складские помещения, часовни, секционна я, а также жилой корпус для руководителей больницы. Всего больница могла принять 340 инфекционных больных. По смерти благотворителя ей было присвоено имя Морозова. И сколько бы раз в годы советской власти ни пытались ее переименовать, для москвичей она всегда оставалась Морозовской. В 1996 году историческая справедливость была восстановлена, и больница стала Морозовской уже официально. А ее советское название так и не задержалось ни в памяти, ни даже на официальном сайте учреждения.

Скептически настроенный читатель скажет — одна больница, это, конечно, хорошо, но все-таки «одна ласточка весны не делает».

Что же, расскажем и о создании российской системы здравоохранения в целом.

В конце XIX века ситуация в сфере здравоохранения и медицины в России была крайне неблагополучной: социальные изменения, повлекшие за собой изменения традиционного уклада жизни, перемещение больших масс людей — все это привело к росту заболеваний и повышению смертности. По уровню смертности и средней продолжительности жизни Россия занимала одно из первых мест в Европе (главным образом за счет чрезвычайно высокой детской смертности). В 1889 году на всю огромную империю приходилось лишь 13 тыс. дипломированных врачей. Такое положение не могло, конечно, устраивать ни власти, ни общество.

И меры были приняты — с 1901 по 1913 год бюджетные расходы на медицинскую часть возросли с 43,9 млн рублей до 145,1 млн рублей, то есть в 3,3 раза! Число врачей в империи выросло к 1915 году до 33,1 тыс., что вывело нашу страну по этому показателю на второе место в Европе и третье место в мире [88] .

Важно отметить и качество подготовки русских врачей. В ходе русско-японской войны 1904—1905 годов относительные потери русской армии умершими от ран и заболеваний в госпиталях были примерно в 2 раза ниже, чем у противника [89] . Так что первое место Японии по числу врачей в мире, по-видимому, было достигнуто за счет качества их подготовки.

При этом в наиболее крупных городах России (Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе) число врачей на душу населения не уступало ведущим мировым столицам — Вене, Берлину, Парижу и т.д.

С 1901 по 1913 год количество мест в больницах увеличилось почти в 1,7 раза (с 136,5 тыс. до 227,9 тыс., включая психиатрические больницы и родильные приюты), а число пациентов, воспользовавшихся помощью в этих больницах, за тот же период возросло в 2,1 раза. Если в 1903 году в стране насчитывалось 3765 аптек, то к 1913 году их число возросло до 6 тыс. аптек и 12 тыс. фармацевтов.

Важно отметить, что составной частью создания системы здравоохранения была ее доступность для населения. Медицинская помощь во всех государственных и земских медучреждениях по месту жительства была бесплатной. В сельских, земских и муниципальных лечебницах лекарства обратившимся за помощью выдавались бесплатно [90] .

Как отмечает современный историк: «В результате бесплатное медицинское обслуживание постепенно становилось доступным для самых различных слоев населения страны. Это наглядно показывает медицинская статистика. В 1901 г. в России медицинскую помощь получили 49 млн человек, в 1904 г. — 57млн, в 1907 г. — 69 млн и в 1913 г. — 98 млн человек, то есть две трети всего населения. При этом примерно 90% больных обращались в общественные лечебницы и только 7% к частнопрактикующим врачам» [91] .

Московский городской родильный дом

Конечно, в здравоохранении страны оставались весьма существенные проблемы, и, несмотря на приведенные выше цифры, подданные Российской империи в массе своей были обеспечены медицинской помощью хуже, чем жители Германии, Англии или Франции. Но это не может умалить в наших глазах заслуг Николая II и его правительства в деле формирования национальной системы здравоохранения. Именно при нем в России появилось то, что вошло сейчас в привычку, — родильные дома и станции «Скорой помощи», женские консультации и молочные кухни, участковые врачи и больничные листы... Главным свидетельством успешности политики последнего царствования в сфере здравоохранения служит увеличение численности населения империи со 129 млн человек в 1897 году до 179 млн человек в 1915 году. Ни до, ни после этого времени такого прироста численности населения наша страна не знала.

По мнению Д.И. Менделеева, к 1980 году в России должно было проживать 500 млн русских. Такое количество населения он полагал оптимальным для нашей страны, позволяющим в наибольшей степени использовать ее богатства и добиться общего процветания. О таком будущем мечтала Российская империя.

Миф о промышленной и технической отсталости старой России был одним из краеугольных камней советского толкования истории. По целому ряду причин этот миф был очень важен для советских идеологов.

Во-первых, он должен был подчеркнуть заслуги советской власти в деле развития промышленности страны, более того, приписать ей чуть ли не исключительную заслугу в индустриализации России.

Во-вторых, с точки зрения «коммунистов-державников», аргумент об отсталости старой России служит оправданием совершим революции большевикам. Дескать, если бы не революция, то Россия попала был под контроль мирового финансового капитала. Или даже больше — революция спасла Россию от участи действительно отсталых стран вроде Турции или Китая. Так сам тезис об отсталости становится одним из устоев важного тезиса большевиков об объективной неизбежности революции.