– И что он… – Я откашливаюсь. – Что он сказал?

– Он сказал «нет». Никаких способностей, – говорит Бен почти без всякого выражения. – Малькольм не стал ходить вокруг да около и выложил мне все. Посоветовал никогда не пытаться кого-то смешить. Собственно говоря, он дал мне очень хороший совет. С тех пор я стараюсь не шутить.

– Наверное, тебе было очень нелегко выслушивать этот… этот приговор, – сочувственно говорю я.

– Да. Это был жестокий удар по моему самолюбию.

– Как долго ты пытался?.. – Я никак не могу сформулировать свой вопрос, но Бен, к счастью, понимает меня с полуслова и приходит на помощь:

– Почти семь лет.

– И ты нашел в себе силы, чтобы просто взять и все бросить?

– А что мне еще оставалось?

– Но почему ты никому ничего не сказал? Ни отцу, ни… Лоркану?..

– Раньше я всегда пытался отпускать шуточки по любому поводу, веселить всех, а теперь вдруг перестал. Я думал – они заметят. Нет, не заметили. – В его голосе явственно слышна горечь. – А кроме них, у меня не было никого, кому я мог бы рассказать… поделиться…

– Бедный ты, бедный!.. – Я порывисто хватаю его за руку и крепко сжимаю. – Зато теперь у тебя есть я. Ты можешь рассказать мне…

Он внимательно глядит на меня, и мгновение спустя я ощущаю ответное пожатие. Не очень сильное, но я уверена, что не ошиблась. В течение некоторого времени я чувствую, что мы с Беном действительно одно. Одна плоть, как написано в Библии. К сожалению, наш момент единения нарушают официанты, которые приходят забрать блюда из-под канапе и пустые бокалы. Мы расцепляем руки, и волшебство сразу куда-то уходит.

– Странный у нас медовый месяц, правда? – говорю я с мрачным юмором.

– Не знаю… – Бен пожимает плечами. – Мне он даже начинает нравиться.

– Мне тоже. – Я невольно смеюсь. – Я почти рада, что у нас все складывается так… словом, не так, как у других. По крайней мере, это время мы не скоро забудем.

В эти минуты я сама верю в то, что говорю. Ведь если бы с самого начала не случилось этого недоразумения с кроватями, мы бы сейчас, наверное, здесь не сидели и я никогда не узнала бы о Бене того, что он мне только что рассказал. Просто поразительно, как самые неблагоприятные на первый взгляд обстоятельства, в конце концов оборачиваются тебе во благо!

И, подвинувшись на стуле чуть вперед, я цепляю своей ногой ногу Бена и начинаю потихоньку подниматься от пальцев к колену, потом все выше и выше. Это, можно сказать, мой «фирменный» прием, который еще никогда меня не подводил, но сейчас Бен только яростно качает головой.

– Не делай этого, – коротко говорит он. – Иначе я просто не выдержу.

– Как же ты собираешься выдержать супружеский массаж? – поддразниваю я.

– Я собираюсь дать массажистам по сотне евро и попросить, чтобы они сократили сеанс до десяти минут, а потом оставили нас одних, – серьезно отвечает он. – Или даже по сотне фунтов!..

– Еще час остался! – Я смотрю на часы. – Интересно, какое масло они используют для массажа?

– Главное, чтобы не машинное. – Бен страдальчески морщится. – И вообще, давай поговорим о чем-нибудь другом, я и так слишком возбудился.

Я снова смеюсь – такой у него забавный вид.

– Ладно, – говорю я, – вот тебе другая тема: когда мы с тобой поедем в наш старый пансион? Завтра?

Мне очень хочется поскорее там побывать, и в то же самое время мне немного страшно. Там мы с Беном встретились. Там случился тот страшный пожар, который перевернул всю мою жизнь. Там вообще многое случилось, можно даже сказать – все. Просто поразительно, как маленький, старый пансион смог вместить столько событий, переменить, соединить столько судеб…

– Завтра, – Бен кивает. – Только тебе придется снова пройтись по песку колесом. Сделаешь это для меня?

– Обязательно. – Я улыбаюсь. – А ты должен будешь снова прыгнуть в море со скалы.

– Хорошо бы снова побывать в той бухте, куда мы так часто ездили. Ты помнишь?..

– Разве такое забудешь?!

Мы погружаемся в туманную дымку воспоминаний, мечтательно улыбаясь друг другу.

– Ты тогда ходила в таких крошечных шортиках-самокрасах, – говорит Бен. – Они меня просто с ума сводили.

– Я захватила их с собой, – признаюсь я.

– Не может быть! – В его глазах вспыхивает огонь.

– Я их сохранила – сама не знаю почему. Впрочем, теперь-то знаю… Подумать только, что все эти пятнадцать лет они пролежали у меня в шкафу в чемодане и вот теперь пригодились!

– Ты просто ангел, Лотти!

Я улыбаюсь, чувствуя, как нарастает во мне сексуальное томление. Господи, дай мне силы пережить этот оставшийся час!

– Надо сообщить Флисс, как у нас дела, – быстро говорю я и хватаю телефон, чтобы набрать короткую эсэмэску.