– Ты хотел, чтобы Лоркан был шафером на нашей свадьбе, – осторожно замечаю я. – Разве он не твой самый лучший друг?

Бен отвечает не сразу. Довольно долго он над чем-то сосредоточенно раздумывает, потом нехотя говорит:

– Честно говоря, я не совсем хорошо понимаю, как Лоркан появился в моей жизни и какое место он в ней занимает. Это произошло довольно внезапно… ну, как если бы я обернулся, а Лоркан уже стоит рядом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я, кажется, уже говорил: мы знаем друг друга еще со школы, но никогда не были особенно дружны, хотя и продолжали поддерживать знакомство. Четыре года назад Лоркан развелся. Развод дался ему нелегко, и, чтобы немного прийти в себя, он приехал в Стаффордшир, пожить у моего отца. Вот с ним Лоркан всегда был достаточно близок. Это началось еще в школьные времена, и уже тогда мой отец ставил его довольно высоко. Никто не успел и глазом моргнуть, как Лоркан уже сделался советником отца в юридических и деловых вопросах. Он получил в компании высокий официальный пост и с тех пор заправляет практически всеми делами. Видела бы ты, как он и папа вместе расхаживают по территории поместья и строят планы на будущее – планы, в которых для меня почему-то не нашлось места.

– Это звучит ужасно, – сочувственно замечаю я.

– Года два назад этот абсурд достиг своего апогея… – Бен залпом допивает свое шампанское. – Я тогда почувствовал, что сыт всем этим по горло, сорвался с места и уехал – просто уехал куда глаза глядят. Мне нужно было разобраться в себе, понять, кто я такой… Моя выходка их настолько напугала, что они даже обращались в полицию, но… – Бен разводит руками. – Я так и не дал о себе знать, не сообщил им, где я и что со мною. Когда я вернулся, отец и Лоркан обращались со мной, как с сумасшедшим в период ремиссии, когда каждое неосторожное слово или поступок могут спровоцировать новый приступ заболевания. Впрочем, за время моего отсутствия они еще больше сблизились. Ну а потом… потом мой отец взял и умер.

В его голосе звучит такая боль, что моя кожа покрывается мурашками.

– Но… Лоркан остался работать в фирме? – спрашиваю я осторожно.

Бен пожимает плечами:

– Куда он денется? Лоркан вытянул свой счастливый билет: он занимает высокий пост, у него большая зарплата, собственный коттедж на территории поместья… Как говорится, от добра добра не ищут.

– А дети у него есть?

– Нет. Он был женат не слишком долго, так что они с женой не успели завести ребенка. А может, просто не захотели.

– Если дела обстоят именно так, как ты говоришь, почему бы тебе потихоньку не избавиться от Лоркана? Ведь есть же способы… – Я почти готова порекомендовать ему одну хорошо мне известную юридическую компанию, которая избрала своей специализацией поиск легальных способов увольнения неугодных работников, но Бен меня больше не слушает. Он говорит и говорит, и каждое его последующее слово отдает все более сильной горечью и обидой:

– Лоркан уверен, что он все лучше всех знает! И уж во всяком случае – лучше меня. Он знает, что мне делать с моей жизнью и с моей компанией. Лоркан советует мне, в какую рекламную фирму лучше обратиться, сколько нужно платить уборщикам, какой тип бумаги лучше подходит для… ну, не знаю… для настольного календаря, к примеру! – Бен резко выдыхает воздух. – Лоркан задает мне тысячи и тысячи вопросов, а поскольку ни один человек не в состоянии ответить на все вопросы, Лоркан неизменно оказывается победителем.

– Почему ты говоришь о победе? Разве между вами идет война? – робко спрашиваю я, но Бен не обращает на меня внимания.

– Однажды Лоркан при всех отобрал у меня мой старый мобильный телефон, поскольку, по его мнению, главе фирмы неприлично пользоваться такой несовременной и дешевой моделью!

– На мой взгляд, это уже оскорбление! – от души возмущаюсь я. – Надо его как-то остановить. Слушай, разве у тебя в компании нет квалифицированного начальника отдела кадров?

– Есть. – Бен кисло улыбается. – Но она увольняется. Впрочем, Лоркану она в любом случае ничего бы не сказала. И никто не скажет. Они все его просто обожают.

Сейчас я слушаю Бена не просто как жена, но и как профессионал кадровой службы, поэтому услышанное повергает меня в самый настоящий ужас. Похоже, в его фирме работа с персоналом поставлена из рук вон плохо. Мне даже хочется схватить лист меню, который по-прежнему лежит передо мною, и прямо под стихами на французском набросать для Бена план срочных мероприятий (пунктов эдак из пяти-шести), которые позволят ему обуздать Лоркана, но я вовремя спохватываюсь. Все-таки в медовый месяц делами лучше не заниматься.

– Скажи, – говорю я как можно сочувственнее, – а куда ты ездил, когда, как ты говоришь, сорвался с места и умчался куда глаза глядят?

– Тебе действительно хочется знать? – Бен глядит на меня с веселым любопытством в глазах. – Боюсь, это не самые славные страницы в моей безупречной биографии.

– И все-таки, расскажи!..

– Я ездил обучаться комедийному жанру у Малькольма Робинсона.

– У самого Малькольма Робинсона?! – Я изумленно таращусь на Бена. – Правда?!

Малькольма Робинсона я просто обожаю. Он очень веселый и действительно смешной. Мне ужасно нравилось его «Шоу комических миниатюр», которое передавали по телевизору; кроме того, однажды в Эдинбурге мне посчастливилось побывать на его «живом» выступлении. Это оказалось так смешно, что я запомнила этот концерт на всю жизнь.

– Я анонимно приобрел место в мастер-классе на благотворительном аукционе. Занятия были рассчитаны всего на один уик-энд, но, в конце концов, мне удалось уговорить старину Малька продолжить обучение до следующих выходных. Это, кстати, обошлось мне в небольшое состояние… Ну а когда неделя истекла, я попросил сказать мне прямо и без обиняков, есть ли у меня хоть какие-то комические способности…

Бен замолкает. Я смотрю на выражение его лица, и мне заранее становится неуютно и больно за него.