— Но здесь я уже был. Мне сказали, что вход в библиотеку с Поварской улицы, под аркой.

— А, тогда пойдёмте.

Мы пошли обратно, и она всё же привела меня в библиотеку. Очаровательно и чуточку виновато улыбнулась: дескать, извините, не знала, где библиотека, но теперь буду знать.

Я поблагодарил её и вошёл в дверь. В первой комнате две женщины работают с картотекой.

— Заведующая библиотекой там, — показали они мне другую комнату. Не входя туда, приостановился у открытой двери: заведующая — женщина в летах — разговаривала по телефону. Но вот положила трубку, повернулась ко мне.

— Я бы хотел записаться.

— Документы есть? Вы откуда?

— Я.

— Прописка есть? Паспорт при себе? Вы член Союза?

— Я до недавнего времени жил в Петербурге, но.

— Значит, не прописаны в Москве?

— Да, но я работаю, вот моё удостоверение.

— Это не годится. Нужна прописка. Вы прописаны? Нет? Вы кто такой?

И тут я не сдержался. Ко мне библиотекари всегда относились как к родному, а она.

— А вы кто? — спросил я. — Библиотекарь или дознаватель на Лубянке? Как ваша фамилия? До вас все библиотекари мира.

— О, а это уже оскорбление, — сказала она, но я заметил, что спеси в ней поубавилось. — Что вам нужно?

— Ничего, — сказал я. — В ЦДЛ 20-го числа пройдёт вечер, посвящённый Самеду Вургуну. Я один из участников, мне нужно посмотреть его книги.

— Хорошо, — сказала она, — приходите через час, я приготовлю.

Через час меня ждали три книги: огромный том из серии «Библиотека поэта», «Избранное» и отдельной книгой поэма «Вагиф».

Вернулся к себе. Читал стихи Вургуна, вступительные статьи, полистал поэмы. И повеяло прежней жизнью, с её детством, юностью, с войной и радостью оттого, что повержен рейхстаг.

12 октября. Кузнецов спросил, читал ли я в «Литгазете» статью «С ног на голову», которую подписали С. Михалков, Ф. Кузнецов, В. Ганичев, С. Василенко, И. Переверзин, В. Гусев. Статья о драматической судьбе писательской собственности.

— Да.

— Что вы можете сказать?

— Статья своевременная, в особенности с учётом недавней телепередачи с участием Риммы Казаковой и Леонида Жуховицкого, а также бывшего генерального директора Международного Литфонда Гюлумяна. Многие писатели, в том числе московские, не могут толком разобраться в том, что происходит с писательской собственностью. Уже не говоря о чиновниках и даже о судах. И тональность статьи соответствующая. Судя по стилю, по речевым оборотам, писали вы?

— Да, моя статья.

— Меня поражает «героизм» Риммы Казаковой, с которым она отстаивает неправду.

— Амбиции. Она крайне амбициозна, притом небескорыстна. Иная бы давно умаялась воевать за неправду, а эта лишь крепнет от поражения к поражению.

— В статье, — сказал я, — сделан призыв к руководству Союза писателей Москвы отказаться от конфронтации и выступить совместно за спасение остатков писательской собственности. Но я не уверен, что они услышат его.

— Пожалуй. Хотя там уже многие понимают вред конфронтации. Они убедились в том, что новые власти России меньше всего беспокоятся как о российской культуре, так и о писателях.

— Да, если при Советах был главный лозунг: «Всё лучшее — детям!», то сейчас: «Всё лучшее, в том числе и детское, — частникам!». Наши государственные мужи сами ухитрились стать крупными собственниками и, чтобы сохранить присвоенное, дают возможность и другим отхватить кусок пожирнее.

— В том и суть, — сказал Кузнецов. — Стало быть, и борьба наша будет длительной и тяжёлой.

Мне показалось, тема писательской собственности в нашем разговоре исчерпана, и я спросил Кузнецова, звонил ли он в Агентство по печати Нине Литвинец. Это ей Сеславинский передал наше письмо о российско-белорусской 50-томной библиотеке. Две недели назад нам сказали, что она уезжает в Германию на Франкфуртскую международную книжную ярмарку, и попросили связаться с нею, когда она вернётся.

Кузнецов набрал её номер. Спросил о ярмарке — оказалось скучновато прошла. Упомянув о нашем письме, долго молча слушал — Нина Литвинец высказывала собственное видение нашего проекта. Кузнецову иногда удавалось вставить фразу в её монолог:

— Да, там теперь Союз белорусских писателей и Союз писателей Беларуси. Да, трудно сказать, в каком из них писатели сильнее. Да, полагаю, они соберут двадцать пять томов. А наших? Да, наших и в двести пятьдесят не уместить. Хорошо, если бы и от вас кто-то занимался этой серией. Будем ждать ваших предложений, а мы уже формируем редсовет.

Он положил трубку.

— Проблемы? — спросил я.

— Она утверждает, что финансировать это издание должно Союзное Государство.

— Об этом же и мы заявили, и Министерство информации Беларуси.

— Ну, часто чиновники наши мысли и предложения выдают за свои — неоспоримое право любого начальства.

— Пускай выдают, мы не в обиде. Наша задача внушить им, как детям, мысль, чтобы они ощутили её своей и старались помочь. Итак?

— Сказала, ответ будет положительным. Но сомневается, что белорусы наберут авторов на 25 томов. Кто там? Янка Купала, Якуб Колас, Быков.