Последний взгляд в зеркало. Я поднимаю свою футболку: как там мой живот? Плоский. Внутри спит ребенок? У меня это плохо укладывается в голове. Как долго этот ребенок спит в моем животе? Что произойдет через восемь недель? Я начну съемки с весом пятьдесят килограммов, а закончу с весом шестьдесят? Это девочка? Мальчик? Что я скажу режиссеру? Должна ли я его предупредить? Боюсь, что когда я приеду на съемочную площадку, вместо своего персонажа он увидит беременную женщину. Его взгляд отдалит меня от моей роли. Но я хочу быть его персонажем. Я не скажу ему сразу. Я немного подожду.

Так много вопросов толпится в голове. Что скажет мой парень? Как ему об этом сказать? Наш узкий круг разрастается. Куда поведем мы наш семейный корабль? Не будем же мы жить, как дикие обезьяны? Я боюсь слова «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ». Я боюсь, что наше будущее совсем не будет похоже на наше прошлое. Комок тревоги поднимается от солнечного сплетения. Я его чувствую. Он округляется, он тяжелеет.

Присоединяюсь к Оскару в холле отеля. Он доволен. Я пунктуальна. Я щажу его желудок. Обращаю внимание на его спину, когда он открывает передо мной дверь машины. Не слишком ли она сутулая? Ну да. Да, да. У молодого Оскара сгорбленная спина. Но как это могло случиться? Это ведь не из-за моего чемодана?

Сажусь в машину рядом с Оскаром. За всю неделю съемок он везет меня впервые. Оскар — ключевая фигура на съемках. Иногда шофер, иногда второй ассистент, иногда помогает по хозяйственной части. Когда он завхоз, то делает для актеров покупки.

— Кому нужны сигареты?

— Мне.

— Кому журналы?

— Мне.

Я всегда вписана в его список покупок. Ему, наверное, надоело видеть мое имя, вписанное в каждой позиции заказа.

Сегодня он меня везет. Я поворачиваю голову немного влево. Смотрю на Оскара. Да. Его спина сгорблена. Ее верхняя часть не касается спинки сидения. Черт побери! Надеюсь, это не из-за моего чемодана? Это не мой чемодан. Если бы это был мой чемодан, он бы просто сразу сломал ему спину. Нет, нет… Чтобы сгорбиться в такой крюк, спина гнется годами…

Наша машина въезжает на объездную дорогу на исходе ночи.

— Я слышал, ты вчера вечером была в больнице?

Это удар.

— Ну… Да. Совсем недолго. У меня… немного… болел живот… Но все прошло, — бормочу я.

— Ясно… Перед съемками все так нервничают?

— …

— Вам, актрисам, наверное, особенно тяжело. «Мандраж» сказывается на организме. На съемках фильма, где я работал в прошлом сезоне, одну актрису увезла скорая. У нее чуть не случился заворот кишок! Бедняжка. Две недели не могла сходить в сортир!

Оскар уже надоел мне. Не знаю, что и ответить. Не очень-то радует такой разговор в 7:25 утра.

— Я заметил, у тебя был немного вздутый живот…

Он совсем офонарел, этот парень?

— Сейчас лучше? Если тебе что-либо понадобится, ты мне говори. Нужно какое-нибудь редкое лекарство?

— Нет.

Я пытаюсь оборвать этот разговор.

— Если хочешь фруктов или специальное меню… Ты скажи. Я могу все это тебе устроить.

— Нет, спасибо. Все в порядке.

— Всю свою энергию мы черпаем из живота…

В сотый раз выслушиваю историю французского выражения «как дела?».

— Эта проблема, конечно, стара, как мир.

Он начинает излагать свою теорию.

— Почему говорят: «Здравствуйте, как дела?» — никогда не задумывалась? Ведь буквально это значит: «Как вам ходится?».

— Знаю.

Он не обращает внимания. Продолжает свой рассказ.

— Говорят: «Как дела?» — потому что раньше (дата не уточняется) люди очень часто умирали от кишечной непроходимости. И когда они здоровались, то спрашивали друг у друга: «Как дела?» — что означало на самом деле: «Как дела на горшке?»

Этот разговор очарователен и очень подходит к началу съемочного дня. Ничто не остановит Оскара, прежде чем он закончит свой рассказ.

— Отвечали: «Ну, выходит-то оно хорошо», — или: «Два раза за день», — или: «Что-то оно совсем не идет», — и это означало, что человек страдает запором и, следовательно, он в опасности. Конечно, сегодня с нашей медициной от запоров уже не умирают. «Как идут дела?» поменяло смысл.

— Хватит, Оскар. Мне ничего не нужно, — говорю я сухо. — Включи лучше музыку.

— Да, конечно. Знаешь, я тебе поставлю кое-что, помогающее облегчиться.

Как же он невыносим, господин Горбатая Спина, который считает, что везет даму, страдающую запором! Мне не нужно слабительное. Мне не нужно специальное меню. Я хочу фруктов просто потому, что это вкусно. Я не нуждаюсь в снятии напряжения! Я уже великолепно расслабилась! Он начинает действовать мне на нервы!

Мы заканчиваем путь под расслабляющую музыку. Я не знаю этой радиостанции, но я никогда не буду ее слушать. Это уж наверняка. Шум волн. Рычание хищников в саванне. Время от времени кто-то щиплет струну инструмента, похожего на лиру. Перед нашим ветровым стеклом пробегают горы. Понемногу светает.