– Сбежал, – сказал Гриан. – Он тем и живет, что все время бегает.

– Да. Но он, может быть, храбрее нас всех.

– Это он? – удивилась Ауме.

– Он. Ты не знаешь, чего это стоит – побеждать собственный страх. А ты, Гриан, поспрошай его на досуге о переменах в Городе. Я могу кое о чем догадаться из послания брата, но… Похоже, жителям Дамгала предстоит интересная жизнь, хотя и не стану утверждать, что веселая.

И, махнув рукой, она вскочила в седло и повернула у своим, более не говоря ни слова. Став Проклятой, она разучилась прощаться.

Не умела прощаться и Ауме. И лишь мучительно повторяла то, что было ясно и так.

– Я должна вернуться в Круг. Я – Старшая.

Он ответил.

– Все верно. Я не могу последовать за тобой. Я не понимаю загадок Ардви. Но я хочу, чтоб мы были вместе. – Он раскрыл сжатую ладонь. На ней лежал бронзовый знак Крепости, когда-то отданный им Никару, и вновь к нему вернувшийся. Никар же пал в последнем бою с Кертой. – Ты оставишь мне это?

– Мы увидимся, – быстро сказала она. – Не знаю, в каком из пределов Огмы, но мы увидимся. И тогда…

Через несколько мгновений она уже присоединилась к стальным, – белый плащ среди одинаковых черных панцирей. Резкий свист, дробная россыпь копыт – отряд сорвался с места и вскоре исчез из виду.

Да и были ли Проклятые в Северных королевствах? Ветер развеял золу и пепел погребального костра, и сотрутся следы копыт на земле, и саму землю занесет снегом. Не останется никаких свидетельств, кроме летописи Теулурда, если он расскажет правду, и она сохранится в потомстве.

На то и другое мало надежды.

Но важно ли это?

Ибо для мира важны лишь его опоры: меч Закона на Севере и Крепость Спасения на Юге, храм Неба на Западе, опоры же Вечного моря не знает никто.