Кент: «Я тоже очень рад нашей встрече. Это тем более, что полученное мною задание нашего руководства было для меня совершенно неожиданным и приступить к его выполнению было нелегко. Признаюсь, вы меня несколько напугали вашей военной формой. Я никак не мог предположить, что на встречу со мной явится офицер, что вы – наш разведчик вообще офицер немецкой армии. Об этом, к сожалению, меня никто не предупреждал. Единственное, что я знал, что, возможно, мне придется, если я вас не застану в Берлине, встретиться с одним немецким писателем».

Хоро: «Вообще являться в военной форме мне не следовало. К сожалению, у меня абсолютно не было времени переодеться, надеть на себя что-либо штатское. Сейчас я хочу вас пригласить к себе домой. Пока у меня дома – самое безопасное место, а кроме того, сегодня такая погода, что оставаться на улице нельзя. Прежде всего, надо как следует согреться, а для этого у меня дома есть все условия. Я предупредил Либертас, что вы будете нашим долгожданным гостем. Она этому очень рада и ждет нас. Прошу не возражать. Поверьте, так будет лучше. Дома мы переговорим спокойно обо всем. А рассказывать, видимо, нам придется о многом».

Кент: «Не только не возражаю, но и принимаю ваше предложение с большим удовольствием. Буду очень рад еще раз встретиться с вашей весьма симпатичной супругой».

Хоро: «Не только симпатичной супругой, но и с надежной боевой подругой, моей бесстрашной Либертас. Мне очень повезло в жизни. Несколько лет тому назад я встретился с Либертас на соревнованиях по парусному спорту, и вскоре она стала моей женой. С тех пор мы вместе и очень любим друг друга». (Все это Хоро говорил с веселой улыбкой.)

Мы медленно шли к дому, до которого было недалеко, и в сопровождении Хоро, поднимаясь по изученной накануне лестнице с табличками на дверях, на этот раз я чувствовал себя более уверенным, на душе было абсолютно спокойно.

Во время встречи Либертас произвела на меня очень хорошее впечатление. Она была весьма привлекательной, красивой женщиной. Несмотря на пальто, чувствовалось, что у нее очень хорошая фигура. Её походка произвела на меня огромное впечатление. Она как-то выделялась среди других встречаемых мною в Берлине женщин. Обо всем этом я думал, поднимаясь вместе с Харро по лестнице.

Я еще не мог себе точно представить, каков Харро в действительности, но полагал, что у столь эрудированной и разносторонне развитой женщины и муж должен был обладать соответствующей подготовкой. В оценке Либертас я был уверен.

Мы остановились у двери, ведущей в квартиру, занимаемую семьей Шульце-Бойзена.

Харро не успел еще вынуть ключ из замка, как улыбающаяся Либертас открыла дверь и с теплыми приветствиями впустила нас в прихожую. Сняв пальто и шляпу, несмотря на возражения хозяйки, сменив туфли на домашние тапочки, я вместе с хозяевами вошел в комнату, где уже был накрыт стол. Пользуясь правами хозяйки, извинившись, Либертас отправилась на несколько минут на кухню. Мы остались вдвоем в уютно обставленной комнате. Среди красивой мебели бросались в глаза книжные полки. На них много книг. Присмотревшись, заметил, что они были не только на немецком, но и на других языках, и был буквально потрясен. Особенно меня поразило, когда я увидел и различные издания документального характера, и в частности труды В.И. Ленина.

Заметив мое смущение от увиденного, Харро успокоил меня, сказав, что ему это положено и связано с его работой и тем более он не должен ни от кого скрывать, что знает русский язык.

Показывая некоторые книги, Харро с лукавством признался, что очень любит поэзию, поэтому подобрал авторов наиболее нравившихся ему. В то же время он не постеснялся сказать, что и сам немного пишет. К сожалению, для этого увлечения не хватает времени.

Осматривая комнату, я приходил к заключению, что во всем чувствуется большой вкус хозяев. Несомненно, эта комната принадлежала работникам культуры и искусства. О Либертас я уже кое- что узнал из первой беседы с ней, а вот понять, кем является Харро – человек в офицерском мундире, – я еще не мог.

До начала деловых разговоров новые друзья сели за стол, красиво накрытый и уставленный вкусными блюдами приготовленного Либертас ужина, а Харро в дополнение к выставленным бутылкам вина поставил бутылку водки, настоящей советской водки. Увидев мое удивление, он рассмеявшись, сказал: «Не удивляйтесь, это действительно советская водка. Этот "трофей" привезли мне мои друзья с Восточного фронта. Думаю, что на этот раз она будет по прямому назначению – использована теми, кому по праву положено».

Уже за ужином Харро вкратце поведал мне о положении в руководимой им и Арвидом Харнаком антифашистской организации, о той работе, которую эти самоотверженные люди и настоящие патриоты Германии проводят на заводах, в учреждениях, среди населения и иностранных рабочих. Он подчеркивал значение проводимой разъяснительной и пропагандистской работы, в том числе и выпускаемых ими листовок.

Удивительно было слушать этот страстный рассказ. Трудно было поверить, что при усиленном терроре, не прекращающейся слежке, проверках и отборе в различные государственные и военные учреждения смогли, рискуя жизнью, проникнуть люди, стремящиеся вернуть Германии ее честь, завоевать право немецкого народа на похищенную у него свободу, пользоваться всеми благами, которые создавались культурой, трудом настоящих немцев, лучшими его представителями, такими как Гете, Шиллер, Гримм, Граббе, Гауптман, Гольц, Ницше, Т. Манн, Дюрер, Штраус, Фейхтвангер, Эйнштейн и многими другими. Конечно, в мыслях у меня были и Карл Маркс, и Фридрих Энгельс.