Жена кивнула, показав, что поняла. Но холод в ее облике не исчез. То, что в мешанине бегства, отступления, и на скору руку организованной обороны, многое из приличного и привычного поменялось совершенно, вовсе не вытравило из эльфийки неприязни к некромантам, личам, нежити и прочим помощникам смерти. Она сама поклонялась веселой и жизнерадостной богине Эйлистири, и потому мнение Галяэль было непоколебимо.

Лич, впрочем, не обратил никакого внимания на откровенную неприязнь лекарки.

Он терпеливо ждал, пока она осмотрит умирающего. Когда дроу грустно развела руками и, молча, отошла в сторону, лич приблизился к дружиннику и спросил:

— Ты готов?

— А что, уже? — почти неслышно ответил дружинник.

— Если ты хочешь быть с разумом и памятью — надо поспешить. Те, кого я подниму посмертно — будут тупыми исполнителями, не более. Ты ведь был десятником? Значит, и полсотником можешь быть и сотником, а то и головой. Стоит ли того несколько минут жизни?

— Стоит — уверенно сказал лежащий рядом безногий раненый.

— Это дело вкуса — равнодушно пожал плечами лич.

— А, была, не была! Давай! Я согласен! — азартно прохрипел дружинник.

Те раненые, что были в сознании, со страхом смотрели на ритуал призыва. А ничего особенного и не произошло. Не было громовых воплей и жутких плясок. Черных молний во все стороны и фиолетовых шаров не метал лич. Даже страшные призраки не появились. Некромант просто прошептал несколько фраз, которые никто не то, что не запомнил, а даже и не понял, сложил пару знаков пальцами и дружинник распластался на пропитанном кровью ковре так, как это может сделать только полностью обмякшее тело.

Эльфы — оба — почувствовали, что этот человек отмучался. И опять же — кристалл в руках у лича не вспыхнул ярко. Только внутреннее зрение показало эльфам, что внутри кристалла появилось ровное сияние. Беспокойный некромант повелительным знаком позвал трактирщика, вынул у того из мешка пять уже хорошо знакомых дроу серых дисков, разложил их у головы и конечностей мертвеца и рядом с макушкой поставил кристалл. Опять несколько фраз, жестов — и тело на ковре вздрогнуло, подобралось. Труп пошевелился, сел. Лежавшие рядом раненые смотрели во все глаза.

Дружинник, поворочал глазами. Подвигал челюстью. Повернул голову туда–сюда. Немного скованно поднял обе руки, так, словно они затекли от долгого лежания.

— Аам… эыэх… оув… Гм… Надо же… — выговорил труп, выглядевший как похмельный мужик, не понимающий что с ним и где он.

— Встань! — велел лич.

Дружинник неловко поднялся и теперь стоял, покачиваясь.

— Какие у тебя ощущения? — спросил его тот, кто был недавно Хергенцериосом из Уруаны.

— Странные — промямлил дружинник. Сходство с протрезвевшим пропойцей было таким явным, что, несмотря на свой страх, некоторые раненые понимающе захихикали.

— Что ржете, балбесы, ну да, словно с похмелья. Только голова не болит. И тело не болит. Нет боли — как-то очень по — простецки обратился к лежащим дружинник. Задушевно это у него вышло. По–товарищески. И говорить стал лучше, словно язык теперь полностью повиновался ему.

Ранение перестали хихикать.

— Ты странный какой-то зомбир получился. Почти как живой — с удивлением отозвался гном.

— Такими будут все первые, кого я подниму. Условие только одно — служить мне. А я не обижу тех, кто мне служит — начал лич свою вербовочную речь.

— И зачем тебе служить? Война кончилась — хмуро сказал безногий раненый. По его виду он был из дворян, но небогатых.

— Это мне говоришь ты? После такого разгрома, когда мы потеряли большую часть населения и войск, Хозяин Долины валяется при смерти, а Титаны рванулись в портал за пришлыми — скажи, долго ли надо ждать прихода сюда орд Светлых, чтобы пограбить и добить нас, ослабевших? — уверенно спросил маг.

— Да уж припрутся и к бабке не ходи — отозвался кто-то из угла.

— Вот — соображает человек. Разумеется, я подниму павших, но это тупая сила. А мне нужны командиры, опытные вояки. Сила любого воинства в организации. Потому — пока у меня есть мешок артефактов — я буду сохранять разум и волю восставших. Кто будет первыми — не прогадает. Итак, кто хочет попробовать себя?

Зал молчал. Только стонали те, кто был в беспамятстве.

— Ну, думайте, я приду через несколько часов — величественно склонил голову лич.

Потом посмотрел на эльфа и трактирщика.

— Время отрабатывать договор.

Вила'Рай кивнул. Скоро тело лича начнет сковывать трупное окоченение и несколько часов он проваляется безгласный и неподвижный. Вот это время его и надо защищать, пока он будет беззащитен как любой другой труп. Супруга эльфа тоже все поняла и только удивилась, когда муж передал ей мешок с фиалами. Ее красивое личико одновременно выразило и радость и отвращение — первое, потому как теперь у нее снова будет мана, чтобы лечить, второе — из-за осточертевшего привкуса этого напитка.