— И на фига, тебе, Батя, эти полковничьи погоны!.. — задушевно начал я.

— Чем больше звезд, тем меньше совести! — закончил Саня Попов.

— Ловушки и капканы, — видя, что Батя багровеет в поисках достойного ответа на нашу наглость, поспешно заявил я, — уже готовы. Уверен, что через день-два он в эти капканы непременно угодит.

— Плач на могиле? — буркнул Батя.

— Именно, — сказал я.

— Гамлет? — спросил Батя.

— И сторож также, — поддакнул я.

— А если ваш карлик никогда больше на кладбище не явится? Что тогда? — ядовито поинтересовался Батя.

— Он туда явится, — уверенно ответил я.

— Да? — еще более ядовито осведомился Батя.

— Непременно. У меня — предчувствие…

— Ну, если дело дошло до предчувствий… — развел руками Батя. — Ладно, идите и работайте. И обо всем докладывайте мне. А то мне сегодня уже и мэр звонил, и какой-то дармоед из областного управления…

Непререкаемое правило: если день неудачно начался, то так же неудачно он и продолжится, и закончится. Не успел я со своей командой выпить чаю, как позвонил дежурный и велел всем нам срочно спуститься в дежурку. Мы спустились и увидели в дежурке пятерых незнакомых нам и довольно-таки встрепанных граждан: их роднило то, что все они были низкого, будто на подбор, роста.

— Вот, — плачущим голосом пояснил дежурный, — команда Васи Убогого в действии. Оказывается, они организовали охоту на карликов! Вот — пятерых уже доставили, и отбыли за новой партией… Стало быть, сортируйте ваших карликов, укладывайте в штабеля, подвергайте допросу поточным методом — но только избавьте меня от этого горя! Надо же такое удумать — охота на карликов!

Дело при всей его комичности было тем не менее серьезным. Пес его знает, что еще мог удумать этот придурок Убогий, возомнивший себя спасителем человечества! Эдак дело могло дойти и до смертоубийства — не говоря уже о том, что никто, кроме нас, грешных, не имеет права лишать граждан свободы! Нет, этого самого Васю Убогого надо было срочно изолировать: для него же, дурака, будет лучше.

Пока мы разыскивали Васю и оформляли его в изолятор временного содержания за разбитое в кафе «Бегемот» стекло, Батя ринулся на местную телестудию и вытребовал там пять минут прямого эфира для срочного сообщения.

Текст выступления Бати по телевидению.

«Уважаемые горожане! Ни для кого из вас не секрет, насколько в настоящее время сложна оперативная обстановка в нашем городе. Шесть убийств — и каких убийств! Священник, известный в городе журналист, почтенный горожанин… Да что там говорить! И все эти убийства пока что считаются нераскрытыми. Подчеркиваю — пока. В настоящее время по всем этим делам ведется интенсивное расследование, и у следствия имеются основания предполагать, что через несколько дней убийцы будут пойманы. Есть у нас и версии, есть и подозреваемые, а вот спокойствия в городе — нет. Куда ни пойди — везде разговоры и пересуды про какого-то маньяка-карлика, якобы нападающего на наших горожан и убивающего их почем зря. Все эти слухи, дорогие горожане, не имеют под собой никакой почвы. Беспочвенные слухи! Никакого карлика-маньяка не существует, понятно вам? А кто у нас на подозрении — о том я вам не скажу, ибо это следственная тайна. Так что прошу всех, в особенности господ журналистов, не допекать ни меня, ни моих подчиненных разнообразными глупыми вопросами. В свое время, то есть когда следствие будет закончено и убийцы пойманы, мы сами вам обо всем расскажем. Устроим пресс-конференцию — и расскажем. Так что попрошу вас проявить гражданскую сознательность и не путаться под ногами у следствия.

И вот что еще я хочу сказать. Вынужден с прискорбием констатировать, что в городе завелась неформальная общественная организация, которая мало того что предъявляет правоохранительным органам дурацкие ультиматумы, так они еще, подлецы, удумали устроить охоту на безвинных низкорослых граждан, которых во множестве отлавливают и скопом доставляют в городской отдел милиции. Такого безобразия терпеть никак нельзя, и я как начальник городского отдела милиции официально заявляю этим самым охотникам за карликами: я из вас, сукины дети, из самих карликов наделаю! Ноги из задницы повыдергиваю! В данный момент лидер этих охотников Вася Убогий уже находится там, где ему и полагается быть, то есть за решеткой. Остальных же, если они не утихомирятся, ждет та же самая участь. Всех пересажаю безжалостно, потому что лишать граждан неприкосновенности воспрещается законом, а в этом городе гарант законности пока я!

Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сказать. Еще раз прошу соблюдать хладнокровие и спокойствие. Ситуация под контролем, убийцы будут пойманы и наказаны по всей строгости наших справедливых законов».

Вернувшись от Бати, мы уселись совещаться и разрабатывать план дальнейших действий. Конечно, этот карлик нам был крайне необходим, и если бы не журналисты и встревоженный, словно улей после медвежьего визита, город, мы бы сообща обшарили все городские притоны и малины — и к утру карлик уже был бы в наших руках. Хотя… Что, по большому счету, мы могли этому карлику предъявить? Нападение на пару любовников в ночном парке? Ну, допустим… Нападение на ночного пьяницу Кулика Ивана Никитича? Ладно. А еще — что? Никаких иных доказательств относительно причастности этого карлика ко всем прочим убийствам у нас не было. В самом деле, за что карлик мог убить почтенного горожанина Кривобокова, не говоря уже о священнике? Конечно, если это и впрямь маньяк, то никакая логика ему не нужна: какая логика у маньяка? Черт, прямо голова кругом идет… Короче: карлик — это, конечно, замечательно, на него у нас имеются еще и другие правдоподобные версии. Так что — марш вперед, труба зовет! Разумеется, через черный ход, чтобы обмануть рыскающих неподалеку окаянных репортеров.

Моя команда разошлась, я же остался в кабинете в ожидании звонков от Гамлета либо кладбищенского сторожа. Я просидел до позднего вечера. Звонков не дождался, зато дождался новой партии низкорослых горожан в количестве аж одиннадцати душ, которых эти чертовы охотники за карликами анонимно и в связанном виде доставили к воротам отдела, а сами во все лопатки припустили в вечернюю тьму. Среди этих одиннадцати горемык оказался, между прочим, и депутат областного законодательного собрания Лев Борисович Бауман, ростом мелкий, но по характеру крикливый, склочный и неутомимый. Будучи освобожденным от пут, Лев Борисович долго бушевал, грозил всем нам скорыми разоблачениями, посадками, увольнениями и прочими большими и мелкими неприятностями, и только спустя два часа он утомился, был посажен в милицейское авто и отвезен по месту своего постоянного жительства.