Вопрос, с которого мы начали: что есть бытие?
– не нашел себе единого ответа. Ответ на этот вопрос удовлетворяет вопрошающего, поскольку он признает в нем свое собственное бытие. Но сам вопрос о бытии не имеет одного значения; все дело в том, кто именно спрашивает. Для существования как сознания вообще этот вопрос не имеет изначального смысла. Это сознание позволяет себе рассеяться в множественности определенного бытия. Только из возможной экзистенции возникает страстное вопрошание о бытии в себе в трансцендировании всякого существования и бытия - объектом. Но для нее окончательный ответ в определенном знании остается недостижим (ausbleibt). То, что существует, есть явление, а не бытие, и все же это не ничто.

– Смысл слова «явление» в подобного рода высказываниях категориально происходит из некоторого частного, объективного соотношения: между тем, как нечто является с некоторой точки зрения, и тем, каково оно есть также и без этой точки зрения, в самом себе. Тогда явление, в объективирующем смысле, есть аспект чего-то, что мы должны примысливать как объективно лежащее в основе, но что само еще не предметно, что мыслится как предмет только потому, что в принципе оно могло бы стать мне известным как таковой (например, атомы).

В категории явления, трансцендируя с нею это определенное объективирующее отношение лежащего в основе и являющегося, мыслится всякое бытие, если мы ищем бытие как таковое (das Sein).

Но теперь являющееся бытие остается в непреодолимой для временного существования двойственности: недоступного в-себе-бытия трансценденции, которая не может быть мыслима как объективно лежащее в основе, и предстоящего себе (sich gegenw"artigen) бытия экзистенции, которая не есть сущее сознание. Экзистенция и трансценденция разнородны, но взаимно соотнесены. Само это отношение является себе в существовании.

Поскольку существование есть предмет исследования (Forschung), оно есть явление чего-то теоретически лежащего в основе. Ни экзистенция, ни трансценденция недоступны для исследования. Но познанное в исследовании как явление вместе с тем, что мыслится как лежащее в его основе, есть в смысле философствования явление в-себе-бытия. В то время как научное исследование явления вымышляет (erdenkt) лежащее в основе, философствование завладевает бытием через явление в истолковании шифров трансценденции и в мышлении, взывающем к экзистенции (ergreift Philosophieren durch die Erscheinung das Sein im Deuten der Chiffren der Transzendenz und im an Existenz apellierenden Denken).

Сознание, поскольку оно становится предметом рассмотрения, также не есть то же самое сознание, в котором я достоверно знаю некое самобытие и которому явлена (gegenw"artig ist) трансценденция. Правда, экзистенция есть лишь как сознание, но сознание, каким мы, исследуя, познаем его, никогда не есть это экзистенциальное сознание. Поэтому то, что существует для предметного исследования как отдельная индивидуальная жизнь, для самого себя может стать объемлющей средой всякого бытия, если сознание есть психологически недоступная абсолютная достоверность экзистенции. Поэтому положение, гласящее, что все есть в сознании, не является истинным, если оно имеет в виду сознание только как предмет исследования; однако оно имеет силу, поскольку для нас есть лишь то, что привходит к явлению, а значит, вступает в сознание. Сознанию, если оно выходит за пределы себя самого как того, что оно есть как доступное изысканию существование, открывается - и закрывается - то, что есть или бессознательное для исследования, в многообразии его значений, или трансцендентное для экзистенции. Но это восполнение сознания, в свою очередь, необходимо в нем: для исследования - как теория бессознательного, для экзистенции - как шифр бытия в противоречащей себе самому и потому исчезающей форме.

Выражение «явление бытия» необходимо понять в его многозначности, если мы хотим понять утверждение: экзистенция достигает явления себе в сознании (Existenz komme im Bewusstsein sich zur Erscheinung). В этом утверждении не имеется в виду ни явление некоторого лежащего в основе объективного, ни явление в-себе-бытия трансценденции:

С одной стороны, экзистенция не может быть понята психологически как явление в сознании; предметом психологии может быть только форма существования сознания, переживание в его причинных условиях и доступных пониманию мотивах, а не его экзистенциальная основа. В объективирующем смысле сознание есть явление (феномен) этого лежащего в основе. Но в экзистенциальном смысле явлением называется осознавание и бытие ставшим объектом (Bewusstwerden und Objektgewordensein), в котором понимает себя самое то, что как бытие в то же время всецело явлено (was als Sein zugleich ganz gegenw"artig ist). Я вечно знаю то, что никогда не может быть знаемо таким образом как объект. Я есмь то, что так является, не как лежащее в основе, но есмь это собственно и сам. Явление сознания, как предмет исследования, мы относим к лежащему в основе, которое абсолютно чуждо нам. Явление экзистенции мы относим к тому, что мы сами есмы в истоке, где мы отвечаем за себя самих. Явление объективно лежащего в основе общезначимо для познания, явление экзистенции откровенно нам в экзистенциальной коммуникации.

С другой стороны, экзистенция, как явление своего бытия для себя в сознании, достоверно обладает своим собственным бытием только в напряжении к явлению трансцендентного в-себе-бытия, которое она чувствует (das ihr f"uhlbar wird), но которое не есть она сама. В сознании бытия экзистенции не открывается в простой прямолинейности являющееся бытие, но бытие, говорящее с нею, -которая сама лишь является себе, как возможность.

Разнородность события явления - объективно лежащего в основе в феноменах, трансценденции в-себе-бытия в шифрах, экзистенции - в достоверности абсолютного сознания - отменяет прочный состав бытия в каждом из этих направлений; в их совокупности она сохраняет, для вопрошателя как возможной экзистенции во временном существовании, бытие, также и в корне вопрошания о нем, в его окончательной разорванности.

– Вопрос; что есть бытие? заставляет мысль попытаться считать нечто бытием как таковым (das Sein schlechthin), из которого выводится другое бытие. Эта попытка знает много возможностей; но ни одна из возможностей неосуществима. Если бы, скажем, я стал считать подлинным бытием объективно познаваемое и выводить себя самого из объектов, а тем самым делал бы себя самого вещью и отменил всякую свободу, или если бы я сделал изначальным бытием свободу субъекта и производил из этого бытия вещи; всякий раз такое выведение одного из другого было бы фантастическим прыжком. Я не могу ни понять себя самого из бытия вещей, но не могу и считать все только мною самим. Скорее, я есмь в мире; для меня есть нечто постоянное; я изначально принимаю решения как являющаяся в мире возможная экзистенция. Ни из какого толкования бытия невозможно понять умом все бытие, в котором мы находим себя. Такова моя ситуация, которую я не забываю, когда философствую.